Воспоминания о М.М. Морозове
М. Морозов.Шекспир, Бернс,Шоу...
М., "Искусство", 1967
Автор вступительной статьи и составитель сборника и редактор Ю.Шведов
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
Содержание
О моем сыне. М. К. Морозова
Памяти М.М. Морозова. С. Маршак
"Верьте Шекспиру". М. О. Кнебель
О моем сыне
Мика умер 9 мая 1952 года.
Хотя он умер в уже зрелом возрасте, но в жизни его как раз в это время совершился переход на
новую работу {Он был назначен главным редактором журнала "Новости".}, которая открывала перед
ним широкие творческие перспективы, и его живая и кипучая натура заставляла верить и надеяться, что
еще немало нового будет им сказано. Но роковая болезнь положила конец всем надеждам... Он
скончался, а я, его мать, восьмидесяти лет, его пережила...
Теперь мне остаются только воспоминания о нем. Воспоминания эти уносят меня к далеко
ушедшим годам прошлого столетия. Чем больше я вспоминаю и думаю, тем яснее и живее становится
образ крошечного кудрявого мальчика с большими черными, всегда широко открытыми, точно
удивленными глазами. Душа невольно цепляется за нить воспоминаний, ищет утешения в этом светлом
образе. Мне очень больно, что я никогда в своей жизни не вела записей, не раз уже я в этом себя
упрекала. Так и сейчас, мне до боли хотелось бы восстановить многое из детских и юношеских лет моего
сына, но придется довольствоваться теми отрывочными картинами, которые сохранила моя память, да
кое-какими письмами.
Мика родился в нашем доме на углу Смоленского бульвара и Глазовского переулка (где теперь
помещается Киевский райком КПСС).
Он родился семимесячным, недоношенным ребенком. Случилось это потому, что в этот день мне
сообщили, что у моей матери рак. Я была страшно потрясена и поехала в клинику, где матери сделали
операцию. В клинике я себя плохо почувствовала и едва успела доехать домой. Когда Мика родился, он
казался здоровым, но на другой день у него сделалась спазма в сердце, его спешно крестили и боялись,
что спазма повторится и он умрет. Но спазма больше не повторялась, и он стал постепенно поправляться.
Он долго лежал в кроватке-ванночке с двойными стенками и дном, куда наливалась горячая вода, чтобы
ребенок был в тепле. Я помню, как раз к нему, лежащему в этой ванночке, подошел проф. В. Ф.
Снегирев, большой друг наш, и со смехом воскликнул: "Мы-то тебя похоронили, а ты вон какой лежишь
и на нас смотришь!"
Действительно, мальчик мой стал расти и поправляться и впоследствии сделался огромного
роста, широкоплечим, могучим человеком. Но в то время сложение и здоровье его требовало
неустанного внимания и ухода. Приходилось ежегодно ездить с ним на море осенью. Летом мы жили в
глуши Тверской губернии, в верховьях Волги. Дача стояла на самом берегу реки, окруженная
бесконечным сосновым лесом, полным земляники, брусники и грибов.
К четырем годам он вырос, очень окреп и развился. Он очень хорошо и громко говорил по-русски
и по-английски. Английский язык он легко освоил, так как у него была очень милая, интеллигентная
няня-англичанка мисс Маквити. Английский язык отозвался только на его произношении буквы "р"; он
сильно грассировал, от чего, впрочем, впоследствии совершенно избавился, занимаясь дикцией.
Помню, что он как-то рассматривал у меня на столе книгу по астрономии; его очень привлекли
картинки солнца и планет, и он с моих слов запомнил названия планет и очень любил их повторять.
Громко и ясно, сильно грассируя на "р", произносил он их в порядке: Нептун, Уран, Юпитер, Сатурн,
Меркурий, Венера, Марс, Земля. При этом он не обращал никакого внимания, ему было все равно,
Стр.1