- Вставай, отчаянный!.. - ругалась Федорка, стаскивая с полатей разное лохмотье, которым
закрывался Прошка. <...> Привязалась! - бормотал Прошка, стараясь укатиться в самый дальний угол. <...> - Маменька, что же я-то далась, каторжная, что ли?.. - начинала жаловаться Федорка, слезая с
приступка. <...> - Прошка... а, Прошка!.. - крикливо начинала голосить старая Марковна и лезла на полати с
ухватом. <...> ..
- Мамка, я сейчас... - откликался Прошка, хватаясь за рога ухвата обеими руками. <...> Заводский свисток действительно давно вытягивал свою волчью песню, хватавшую Прошку прямо
за сердце. <...> Пока происходило это пробуждение Прошки, Федорка торопливо доедала какую-нибудь
вчерашнюю корочку, запивая ее водой. <...> Рядом с
сестрой Прошка в своих больших котах и разъезжавшемся кафтанишке походил на выпавшего из гнезда
воробья, особенно когда нахлобучивал на голову отцовскую войлочную шляпу с оторванным полем. <...> Марковна почесывалась, зевала и все время охала, пока дети собирались на фабрику, а потом,
когда они уходили, заваливалась на полати спать... <...> Дровосушки" (так звали поденщиц, которые работали на
дровосушных печах) хохотали еще больше и начинали дразнить Прошку. <...> С ними перешучивались парни,
шагавшие на фабрику с болтавшимися на руках вачегами и запасными прядениками*. <...> Глухой сторож Евтифей выглядывал из окошечка
караульни и вечно что-то бормотал, а рабочие спускались по крутой деревянной лесенке вниз, к доменной
печи, где в темном громадном корпусе всегда теплился веселый огонек и около него толпились рабочие в
кожаных фартуках - защитках. <...> Федорка провожала братишку до самого пожога*, где он "бил руду", то есть большие куски
обожженной железной руды разбивал в мелкую щебенку. <...> Пожог стоял в самом дальнем углу громадного
фабричного двора. <...> Внутри пожог разделялся на два дворика: в одном постоянно обжигалась новая руда, а в другом - ее
разбивали в щебенку такие же мальчуганы, как Прошка, да еще две пожилые женщины, вечно завязанные
какими-то тряпками <...>
Кормилец.pdf
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Кормилец
(Из жизни на Уральских заводах)
0x01 graphic
----------------------------------------------------------------------------------------Книга:
Д.Н.Мамин-Сибиряк. Избранные произведения для детей
Государственное Издательство Детской Литературы,Москва, 1962
Рисунки Е.Мешкова
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 27 апреля 2002 года
----------------------------------------------------------------------------------------I
Маленький
Прошка всегда спал как убитый, и утром сестра Федорка долго тащила его с полатей за
ногу или за руку, прежде чем Прошка открывал глаза.
- Вставай, отчаянный!.. - ругалась Федорка, стаскивая с полатей разное лохмотье, которым
закрывался Прошка. - Недавно оглох, что ли? Слышишь свисток-от!..
- Сейчас... Привязалась! - бормотал Прошка, стараясь укатиться в самый дальний угол.
- Маменька, что же я-то далась, каторжная, что ли?.. - начинала жаловаться Федорка, слезая с
приступка. - Каждый раз так-то: дрыхнет, как очумелый...
- Прошка... а, Прошка!.. - крикливо начинала голосить старая Марковна и лезла на полати с
ухватом. - Ох, согрешила я, грешная, с вами! Прошка, отчаянный, вставай!.. Ну? Ишь куды укатился!..
- Мамка, я сейчас... - откликался Прошка, хватаясь за рога ухвата обеими руками.
- Да ты оглох, в самом деле: слышь, свисток-от насвистывает... Федорке идти надо, не будет
свистеть для вас другой раз!
Заводский свисток действительно давно вытягивал свою волчью песню, хватавшую Прошку прямо
за сердце. На полатях было так тепло, глаза у него слипались, голова давила, как котел, а тут - вставай,
одевайся и иди с Федоркой на фабрику...
Пока происходило это пробуждение Прошки, Федорка торопливо доедала какую-нибудь
вчерашнюю корочку, запивая ее водой. Прошка всегда видел сестру одетой и удивлялся, - когда это
Федорка спит!
- Черти, не дадут и выспаться-то... - ворчал Прошка, слезая наконец с полатей и начиная искать
худые коты* с оборванными веревочками. - Руки-то, поди, болят... вымахаешь за день-то. Мамка, дай
поесть...
______________
* Коты - кожаная обувь, вроде тяжелых ботинок. (Примеч. автора.).
- Одевайся, нечего растабарывать, - на заводе поешь! - торопила Прошку мать. - Ишь важный
какой... Разве один ты на заводе робишь?..* Другие-то как?..
______________
Стр.1