| Аннотация | В отечественном литературоведении по сей день нет четкого понимания архитектоники трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов». Устойчивая тенденция усматривания в трагедии доминирующего сценического начала взяла верх, что привело к недопониманию эволюционных процессов в творчестве Пушкина и тем самым в русской литературе в целом. В современной исследовательской мысли весьма противоречиво рассматриваются как эстетические, так и поэтические особенности трагедии Пушкина «Борис Годунов». Амплитуда этих осмыслений колеблется от безапелляционной сценичности произведения до несценической поэтики. До сих пор остается нерешенной проблема финала трагедии из-за устоявшегося мнения, что последние фразы, принадлежащие автору, являются сценическими ремарками, а не открытым проявлением авторского сознания. Вопрос о содержательности указанных фраз также полноценно не раскрыт, что искажает нравственно-эстетическую целостность трагедии. Открывая «новые миры», Пушкин отталкивался в первую очередь от «Фауста» Гете, более, чем от драматической системы Шекспира. Автор намеренно уходит от форм высокой поэзии, сложившихся в русской литературе XVIII в., создавая новое эстетическое качество внесценической драматургии, соединяя пятистопный белый ямб с прозой. Пушкин в своей трагедии, отображая события далекого прошлого, ставя перед собой задачу уловить дух времени, создает уникальное по своей структуре произведение, сочетающее в себе черты художественного и документального исторического повествования. Синтез личностного эмоционального опыта героев — Годунова, Пимена, Самозванца, Марины — и исторического бытийного осознания эпохи, удерживание этих факторов в равновесии, постижение за счет этого равновесия смысла происходящего — уникальный принцип развертывания драматического повествования трагедии. Смысл бытия раскрывается в образах-аргументах. Истина не только осмысляется в процессе драматического действия, а представляется в виде риторического осмысления бытия. Пушкин, внедряя риторическое начало, создает универсальную ситуацию, побуждая к размышлению о сущности явления. В трагедийном опыте Пушкина происходит не просто обращение к событиям и происшествиям, принадлежащим истории и запечатленным в документах, преданиях, хрониках, летописях, но обретение особой авторской позиции, стремление дать содержание исторической эпохи через логику развития конкретного человеческого образа. В художественной структуре трагедии возникает взгляд не изнутри повествования, где присутствуют отдельные участники событий со своей реакцией на происходящее, а взгляд извне изображаемого, идущий от автора-творца, осмысляющего не только героев века, но и сам век. Отсюда мы можем сделать вывод, что заключительные фразы «Народ в ужасе молчит» и «Народ безмолвствует», где слово «безмолвствует» выделено Пушкиным особым шрифтом, являются не ремарками, а полноценными в смысловом отношении, очень важными, если не самыми важными фразами, органично вплетенными в текст трагедии и направленными не на драматическое воздействие, как в собственно произведении, предназначенном для сцены, а на художественное восприятие читателя, побуждаемого к духовному катарсису. В трагедии «Борис Годунов» Пушкин разрабатывает критерии новой русской драматургии — несценическую трагедию. На основе синтеза исторического, философского и нравственно-эстетического начал создается особый способ изображения личности, народа и истории в их диалектическом единстве. |