Г. А. Мачтет
Мы победили
Русские повести XIX века 70-90-х годов. Том первый
М., ГИХЛ, 1957
OCR Бычков М. Н.
I
автора.)}
Заседатель открыл деревню. {"Открытие", неизвестных деревень в Сибири не редкость. (Прим.
Это было несомненно, хотя мы все сначала сомневались и в насмешку звали его "новым
Колумбом". Акцизный надзиратель, знавший толк в "градусах", уверял, что заседатель просто "хватил за
положение". В переводе на обыкновенный разговорный язык это означало напиться за пределы "мухи",
"слона" и "зеленого змия" -- всему миру известные стадии. Мы охотно верили такому остроумному
заключению вполне компетентного и во всех отношениях почтенного человека, верили тем более охотно,
что в случае действительного "открытия" заседателю, конечно, предстояла "награда". Мы не были
завистливы, но и не любили особенных успехов. Мы хохотали и спрашивали: в какой части света эта
новая деревня? Более остроумные недоумевали, не живут ли в ней "белые арапы"? Наш почтенный
пастырь, отец Арефа, шутил, что бросит все нажитое добро и поедет туда миссионером. Даже пан
Паклевский, вечно занятый мечтами о расширении распивочных пределов, сомнительно покачивал
головой и иронически спрашивал: есть ли в открытой деревне "питейные"? А наш достойный исправник
положительно "дулся", естественно возмущаясь самой мыслью о возможности каких бы то ни было
"открытий" в его округе... Точно не все было ему известно вдоль и поперек, как свои пять пальцев! Какие
такие "открытия"?! Помилуйте!
И вдруг деревня оказалась "открытой", точно золотая жила, каменный уголь или даже Америка!
Оказалась открытою с домами, с обывателями, стадами и всеми прочими атрибутами деревни! В ней
пекли и варили, умирали и множились, работали и отдыхали, творили все человеческое без денег, без
паспортов, без "управ", без законных властей, без питейного. Это было возмутительно и тем не менее
несомненно!
Когда существование этой, никому доселе неизвестной деревни, спрятанной в глухой тайге и
болотах, после целого ряда рапортов и "отношений" стало фактом, в котором сомневаться было нельзя, и
заседателю действительно была обещана награда, -- мы, понятно, перестали смеяться. Шаг за шагом, но
быстро, мы перешли в ликованье и устроили ужин с шампанским и с тостами. Мы кричали "ура" и пили за
новую деревню, еще никем, даже самим заседателем, не виданную, известную ему только по
"несомненным донесениям". Паклевский без иронии, всерьез мечтал о питейном и гадал, сколько "там"
сорвут с него за приговор. Исправник не дулся, а "по секрету" сообщал каждому из нас, что давно
подозревал существование в тайге "шельмецов", но молчал по каким-то высшим соображениям. Мы
ликовали до того, что даже забыли о картах, спорили, горячились, упрекали друг друга за крайний
скептицизм, и наперерыв поздравляли с успехом "нового Колумба". Мы качали его "на-ура", как
триумфатора, и жалели, что у нас нет лавров. Дамы вдруг переменили свое мнение и стали находить его
интересным, уверяя, что немного выдавшийся зад и лишний палец на руке (говорят, дурная примета) не
портят общего впечатления. Словом, все изменилось, все были полны новою деревней, все ликовали, все
провели вечер в экстазе.
Но всего этого было, конечно, мало. Нам предстояло еще взять и победить, а это было всего
труднее. Летописи былых "открытий" говорили очень красноречиво, что ни одно из них не обходилось
без попыток открываемых улизнуть в дебри, побросав дома и пожитки при первом приближении
Колумбов. Предания и кипы архивных донесений свидетельствовали ясно, что "шельмецы" очень чутки и
вечно настороже. Бывали примеры, что являлись на сцену и "кол" и "малопульки". Словом, когда прошел
порыв экстаза, -- в души закралась забота.
Стр.1