Н.С.Лесков. Дурачок
--------------------------------------------------------------Изд:
"Библия для всех", 1997
OCR, Spellcheck: Дмитрий Машковский (mitka48@hotmail.com), 23 Dec 2001
"Просто Льюис"
--------------------------------------------------------------Рассказ
Кого
надо считать дураком? Кажется, будто это всякий знает, а если
начать сверять, как кто это понимает, то и выйдет, что все понимают о дураке
неодинаково. По академическому словарю, где каждое слово растолковано в его
значении, изъяснено так, что "дурак -- слабоумный человек, глупый, лишенный
рассудка, безумный, шут...". В подкрепление такого толкования приведен
словесный пример: "Он был и будет дурак дураком". "Дурачок -- смягчение
слова дурак". Ученее этого объяснения уже и искать нечего, а между тем в
жизни случается встречать таких дураков или дурачков, которым эта кличка
дана, но они, между тем, не безумны, не глупы и ничего шутовского из себя не
представляют... Это люди любопытные, и про одного такого я здесь и расскажу.
Был у нас в деревне безродный крепостной мальчик Панька. Рос он при
господском дворе, ходил в том, что ему давали, а ел на застольщине вместе с
коровницею и с ее детьми. Должность у него была такая, чтобы "всем
помогать"; это значило, что все должностные люди в усадьбе имели право
заставлять Паньку делать за них всякую работу, и он, бывало, беспрестанно
работает. Как сейчас его помню: бывало, зимою, -- у нас зимы бывают лютые,
-- когда мы встанем и подбежим к окнам, Панька уже везет на себе,
изогнувшись, большие салазки с вязанками сена, соломы и с плетушками колоса
и другого мелкого корма для скотины и птиц. Мы встаем, а он уже наработался,
и редко увидишь его, что он присядет в скотной избе и ест краюшку хлебца, а
запивает водою из деревянного ковшика.
Спросишь его, бывало:
-- Что ты, Паня, один сухой хлеб жуешь?
А он шутя отвечает:
-- Как так "с ухой"? -- он, гляди-ко, с чистой водицею.
-- А ты бы еще чего-нибудь попросил: капустки, огурца или картошечки!
А Паня головой мотнет и отвечает:
-- Ну, вот еще чего!.. Я и так наелся, -- слава те Господи!
Подпояшется и опять на двор идет таскать то одно, то другое. Работа у
него никогда не переводилась, потому что все его заставляли помогать себе.
Он и конюшни, и хлева чистил, и скоту корм задавал, и овец на водопой гонял,
а вечером, бывало, еще себе и другим лапти плетет, и ложился он, бывало,
позже всех, а вставал раньше всех до света и одет был всегда очень плохо и
скаредно. И его, бывало, никто и не жалеет, а все говорят:
-- Ему ведь ничего, -- он дурачок.
-- А чем же он дурачок?
-- Да всем...
-- А например?
-- Да что за пример! -- вон коровница-то все огурцы и картошки своим
детям отдает, а он, хоть бы что ему... и не просит у них, и на них не
жалуется. Дурак!
Мы, дети, не могли хорошо в этом разобраться, и хоть глупостей от
Паньки не слыхали, и даже видели от него ласку, потому что он делал нам
игрушечные мельницы и туезочки из бересты, -- однако и мы, как все в доме,
одинаково говорили, что Панька дурачок, и никто против этого не спорил, а
скоро вышел такой случай, что об этом уже и нельзя стало спорить.
Был у нас нанят строгий-престрогий управитель, и любил он за всякую
вину человека наказывать. Едет, бывало, на беговых дрожках и по всем
сторонам смотрит: нет ли где какой неисправности? И если заметит что-нибудь
в беспорядке -- сейчас же остановится, подзовет виноватого и приказывает:
-- Ступай сейчас в контору и скажи моим именем старосте, чтобы дали
тебе двадцать пять розог; а если слукавишь -- я тебе вечером при себе велю
вдвое дать.
Прощенья у него уж и не смели просить, потому что он этого терпеть не
Стр.1