Александр Иванович Куприн
Серебряный волк
Ротдественский рассназ
Текст издания: А. И. Куприн. <...> Захватив ручной багаж и ружье в чехле, я вышел из вагона. <...> Была декабрьская ночь - тихая, светлая и не холодная. <...> Маленькая, еле
освещенная станция в Полесье казалась неживой и забытой всем миром. <...> Я оглянулся по сторонам и с удовольствием увидел давно знакомую мне фигуру Трохыма Щербатого,
всегда выезжавшего за мною на эту далекую станцию. <...> В своей обычной коричневой свитке, обшитой по
швам красным шнуром, в огромной бараньей шапке, нахлобученной поверх ушей, с ременным батогом в
руке, он стоял посреди платформы, широко расставя ноги, и глядел, раскрывши рот, на освещенные окна
вагонов. <...> Гай богу![*] - прокричал Трохым обычное полесское приветствие и, на ходу,
дотронулся рукою до верха своей шапки.- А я вас по тех вагонах шукал. <...> Посредине его, как и на всех полесских станциях, возвышался круглый
палисадник, теперь высоко заваленный сугробами. <...> Привязанные у забора, хорошо знакомые мне, две гнедые лошади Трохыма, маленькие, пузатые,
шершавые и сердитые "муцики", ели сечку, низко опустив косматые головы в рядно. <...> Услышав нас, они
одновременно повернули к нам спутанные гривы и насторожили острые уши. <...> Время от времени - и то больше по
привычке - он ободрял их странными туземными восклицаниями:
"Хаття вы! хаття ну! виштя кагатя! <...> Сейчас же за станцией пошел лес, огромный казенный хвойный лес, входивший в состав южной части
знамени-той Беловежской пущи. <...> Узкая дорожка вилась между двумя стенами вековых гигантских сосен
такими капризными поворотами и зигзагами, с которыми умеют справляться только одни маленькие,
ловкие и привычные полесские лошадки. <...> Вершины деревьев, теряясь где-то в неизмеримой высоте,
оставляли над нашими головами тонкую ленточку мутного неба, едва освещенного молодым месяцем, и
видно было, как в этом далеком просвете с необыкновенной быстротою проносились <...>
Серебряный_волк.pdf
Александр Иванович Куприн
Серебряный волк
Ротдественский рассназ
Текст издания: А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 томах. Том 3. М.: Худ. литература, 1971. С. 105 -
96.
Электронная версия: В. Есаулов, октябрь 2007 г.
- Станция Волчья! Поезд стоит пять минут! - закричал кто-то внизу, под окном, быстро проходя с
фонарем вдоль поезда. Захватив ручной багаж и ружье в чехле, я вышел из вагона.
Была декабрьская ночь - тихая, светлая и не холодная. Снег только что перестал падать. Маленькая, еле
освещенная станция в Полесье казалась неживой и забытой всем миром.
Я оглянулся по сторонам и с удовольствием увидел давно знакомую мне фигуру Трохыма Щербатого,
всегда выезжавшего за мною на эту далекую станцию. В своей обычной коричневой свитке, обшитой по
швам красным шнуром, в огромной бараньей шапке, нахлобученной поверх ушей, с ременным батогом в
руке, он стоял посреди платформы, широко расставя ноги, и глядел, раскрывши рот, на освещенные окна
вагонов. Я окликнул его.
- А! Здорово, панычу. Гай богу![*] - прокричал Трохым обычное полесское приветствие и, на ходу,
дотронулся рукою до верха своей шапки.- А я вас по тех вагонах шукал. Ну что же? будем ехать, паныч?
Бо кони застоялись.
[*] - Помогай богом! (Прим. А. И. Куприна.)
- Поедем. А как дорога по лесу?
- Дорога ничего. Добрая дорога. Трошки только снегом позамело, да я добре протропил ее. Позвольте-ка,
панычу, ваш чумардан.
Мы вышли на станционный двор. Посредине его, как и на всех полесских станциях, возвышался круглый
палисадник, теперь высоко заваленный сугробами.
Привязанные у забора, хорошо знакомые мне, две гнедые лошади Трохыма, маленькие, пузатые,
шершавые и сердитые "муцики", ели сечку, низко опустив косматые головы в рядно. Услышав нас, они
одновременно повернули к нам спутанные гривы и насторожили острые уши.
Мы уселись. Трохым зачмокал и задергал вожжами, высоко подымая локти. Промерзшие лошаденки
тронули мелкой, но веселой и согласной рысцой, Трохым не погонял их, берег: до "Казимирки" нам
предстояло сделать, обратным путем, двадцать с лишним верст. Время от времени - и то больше по
привычке - он ободрял их странными туземными восклицаниями:
"Хаття вы! хаття ну! виштя кагатя! Отту ни! Виштя вье!" и так далее...
Сейчас же за станцией пошел лес, огромный казенный хвойный лес, входивший в состав южной части
знамени-той Беловежской пущи. Узкая дорожка вилась между двумя стенами вековых гигантских сосен
такими капризными поворотами и зигзагами, с которыми умеют справляться только одни маленькие,
ловкие и привычные полесские лошадки. Вершины деревьев, теряясь где-то в неизмеримой высоте,
оставляли над нашими головами тонкую ленточку мутного неба, едва освещенного молодым месяцем, и
видно было, как в этом далеком просвете с необыкновенной быстротою проносились клочья легких и
прозрачных, как пар, облаков.
Сани беззвучно скользили по свежей, нежной пороше, и только на крутых поворотах слышалось, как
снег, уминаемый полозьями, звучно похрустывал. Великаны сосны протягивали через дорогу, точно
Стр.1