Владимир Галактионович Короленко
Мороз
------------------------------------------------------------------------------Книга:
В.Г.Короленко. "Избранное"
Издательство "Вышэйшая школа", Минск, 1984
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 мая 2002 года
------------------------------------------------------------------------------I
Мы
ехали берегом Лены на юг, а зима догоняла нас с севера. Однако могло показаться, что она
идет нам навстречу, спускаясь сверху, по течению реки.
В сентябре под Якутском было еще довольно тепло, на реке еще не было видно ни льдинки. На
одной из близких станций мы даже соблазнились чудесною лунною ночью и, чтобы не ночевать в
душной юрте станочника, только что смазанной снаружи (на зиму) еще теплым навозом, - легли на
берегу, устроив себе постели в лодках и укрывшись оленьими шкурами. Ночью мне показалось, однако,
что кто-то жжет мне пламенем правую щеку. Я проснулся и увидел, что лунная ночь еще более побелела.
Кругом стоял иней, иней покрыл мою подушку, и это его прикосновение казалось мне таким горячим.
Моему товарищу, спавшему в одной лодке со мною, - снилось, вероятно, то же самое. Луна светила ему
прямо в лицо, и я видел ужасные гримасы, появлявшиеся на нем то и дело. Сон его был крепок и,
вероятно, очень мучителен. В это время в соседней лодке встал другой мой спутник, приподняв дохи и
шкуры, которыми он был покрыт. Все было бело и пушисто от изморози, и весь он казался белым
привидением, внезапно возникшим из холодного блеска инея и лунного света.
- Брр... - сказал он. - Мороз, братцы...
Лодка под ним колыхнулась, и от ее движения на воде послышался звон, как бы от разбиваемого
стекла. Это в местах, защищенных от быстрого течения, становились первые "забереги", еще тонкие,
сохранившие следы длинных кристаллических игол, ломавшихся и звеневших, как тонкий хрусталь...
Река как будто отяжелела, почувствовав первый удар мороза, а скалы вдоль горных берегов ее, наоборот,
стали легче, воздушнее. Покрытые инеем, они уходили в неясную, озаренную даль, искрящиеся, почти
призрачные...
Это был первый привет мороза в начале длинного пути... Привет веселый, задорный, почти
шутливый.
По мере того как мы медленно и с задержками подвигались далее к югу, - зима все крепла. Целые
затоны стояли уже, покрытые пленкой темного девственно-чистого льда, и камень, брошенный с берега,
долго катился, скользя по гладкой поверхности и вызывая странный, все повышавшийся переливчатый
звон, отражаемый эхом горных ущелий. Далее лед, плотно схватив уже края реки и окрепшие "забереги",
противился быстрому течению. Мороз все продолжал свои завоевания, забереги расширялись, и каждый
шаг в этой борьбе отмечался чертой изломанных льдинок, показывавших, где еще недавно было живое
течение, отступившее опять на сажень-другую к середине...
Потом кое-где на берегах лежал уже снег, резко оттеняя темную, тяжелую речную струю. Еще
дальше, - мелкие горные речки присоединялись к этой борьбе. Постепенно прибывая от истоков, они то и
дело взламывали свой лед в устьях и кидали его в Лену, загромождая свободное течение и затрудняя ее
собственную борьбу с морозом... Черты изломов на реке становились все выше; льдины, выбрасываемые
течением на края заберегов, - все толще. Они образовали уже настоящие валы, и порой нам было видно с
берега, как среди этих валов начиналось тревожное движение. Это река сердито кидала в сковывавшие ее
неподвижные ледяные укрепления свободно еще двигавшимися по ее стрежню льдинами, пробивала
бреши, крошила лед в куски, в иглы, в снег, но затем опять в бессилии отступала, а через некоторое
время оказывалось, что белая черта излома продвинулась еще дальше, полоса льда стала шире, русло
сузилось...
Чем дальше, тем эта борьба становилась упорнее и грандиознее. Река швыряла уже не тонкие
льдины, а целые огромные глыбы так называемого тороса, которые громоздились друг на друга в
Стр.1