Красивый
полицмейстер в папахе сибирского казачьего войска выехал из своих ворот, когда увидел нашу тройку. <...> Из большой партии политических ссыльных восемь человек возвращены были с
дороги обратно в Россию. <...> Полицмейстер после моих сравнительно спокойных объяснений понял это, а сообразив вдобавок,
что мы не подследственные и не высылаемые, а, наоборот, "возвращаемые", он и совсем махнул рукой. <...> Не злой и не глупый
по натуре, тобольский полицмейстер был, в сущности, благодарен мне за спокойное разъяснение
положения, которое помешало ему сделать бесполезную и ненужную жестокость. <...> Я жил это время в Перми и успел написать очерк, где были
изображены ужасные порядки тобольской тюрьмы. <...> Наконец он сказал с благодушным видом:
- Ну-с, а теперь в тюремный замок. <...> В конторе тюрьмы я увидел знакомое лицо "его благородия" тюремного смотрителя, жестокости
которого я описал в своем очерке. <...> - В военно-каторжную, - сказал смотритель надзирателям, окончательно "приняв меня" у
жандармов. <...> С левой стороны бревенчатый сарай цейхгауза примыкал к
высокой тюремной стене, с правой тянулся одноэтажный корпус, с рядом небольших решетчатых окон,
прямо - глухая стена тюремной швальни, без окон и дверей. <...> В этом тесном пространстве, наверное, гуляли весь день военно-каторжные арестанты, но теперь
их угнали, может быть, потому, что уже приближалось время поверки, а может быть, в честь моего
прибытия. <...> Для военно-каторжного отделения мое появление было
целым событием. <...> И еще раз я повторю себе старую
истину, что люди - всюду люди, даже и за стенами военно-каторжной тюрьмы. <...> Мы очутились в маленькой конурке с кроватью и с сильным жилым запахом, не похожей, однако, на
тюремную камеру. <...> - Ну, пожалуйте, - сказал мне один из тюремщиков, увидя, что я не решаюсь переступить порог
камеры. <...> Потолок у нее был сводом,
стены выбелены известкой. <...> У задней стены стояла круглая печка, у
двери в стене было проделано отверстие, закрываемое железной заслонкой. <...> Я подошел <...>
Искушение.pdf
Владимир Галактионович Короленко
Искушение
Страничка из прошлого
------------------------------------------------------------------------------Книга:
В.Г.Короленко. "Сибирские рассказы и очерки"
Издательство "Художественная литература", Москва, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 мая 2002 года
------------------------------------------------------------------------------I
15
августа 1881 года около шести часов вечера меня "доставили" в Тобольск. Красивый
полицмейстер в папахе сибирского казачьего войска выехал из своих ворот, когда увидел нашу тройку.
Он быстро соскочил со своей пролетки, подошел к нам, поговорил с жандармами, потом подошел ко мне,
вгляделся в лицо и сказал:
- Неужели... Господин N... Ай-ай-ай! А помните, что я вам говорил год назад?
Год назад, в период лорис-меликовской "диктатуры сердца", начиналось, как мы тогда говорили,
"веяние на запад". Из большой партии политических ссыльных восемь человек возвращены были с
дороги обратно в Россию. Я был в числе этих первых ласточек.
Меня возвращали из Томска под надзор полиции в Европейскую Россию...
Тогда-то я и познакомился с красивым полицмейстером. Сначала у нашей маленькой партии
вышла с ним ссора, так как нас хотели рассадить по одиночкам. У нас же были женщины и дети. Одна из
них, г-жа М., мать грудного ребенка, сама не могла его кормить (она была очень болезненна), и
В.П.Рогачева кормила своего и чужого. Рассадить их по одиночкам значило бы убить одного из этих
младенцев.
Полицмейстер после моих сравнительно спокойных объяснений понял это, а сообразив вдобавок,
что мы не подследственные и не высылаемые, а, наоборот, "возвращаемые", он и совсем махнул рукой.
Женщинам нашли большую камеру, меня с спутником отвели в "подследственное". Не злой и не глупый
по натуре, тобольский полицмейстер был, в сущности, благодарен мне за спокойное разъяснение
положения, которое помешало ему сделать бесполезную и ненужную жестокость. Поэтому, провожая
нас, он пожал мне руку и сказал:
- Ну, желаю всего хорошего. Знаете что? Я служу уже немало лет и не видал еще, чтобы люди,
которых везли как политических в Сибирь, возвращались обратно.
- Бывало, господин полицмейстер.
- Знаю, да я не видал. Но вот чего уж наверное не бывало: чтобы попавшие вторично когданибудь
опять возвращались. Итак, не говорю "до свиданья". Искренно желаю более вас здесь не видеть.
Я поблагодарил, и мы весело двинулись из Тобольска "на запад" - в Европу!..
После этого прошло около года. Я жил это время в Перми и успел написать очерк, где были
изображены ужасные порядки тобольской тюрьмы.
Вслед за тем произошло событие 1 марта. Началось опять "веяние" - с запада на восток, которое
прихватило меня с собой...
Одиннадцатого августа мои пермские товарищи и сослуживцы прощались со мною на
дебаркадере. Я кланялся из уходящего вагона, сидя меж двух жандармов, а мне махали платками...
Поднялся какой-то шум, кого-то оттесняли, кого-то вели для составления протокола... Что-то
туманило мне глаза, и суровые виды Урала, ель, сосна и камень неслись мимо быстро улетающего
поезда... А пятнадцатого августа, как уже сказано выше, красивый тобольский полицмейстер качал
головою и говорил мне укоризненно:
- Ай-ай-ай! Господин N. Ну, теперь уже кончено! Говорил я вам, не послушались! Не видать вам
Стр.1