В Ъ ПАМЯТ Ь
О Б Ъ
АЛЕКС
СТЕПАНОВИЧ*
Ж О М Я Б О В .
ШММИМШЙМШШШЙМЙШ
Стр.1
ВОСПОМННШЁ
ОБЪ АЛЕКСЬЬ СТБіиНОВИЧЪ ХОЛЯКОШ».
Р'ВЧЬ, ПРОИЗНЕСЕНРІАЯ В> ПУВЛИЧНОМЪ СОБРАНШ ОБЩЕСТВА
ЛЮБПТЕЛЕЙ Россіііской СловЕспости , ПРИ Московскомъ
УИИВЕРСИТЕТ'В, НОЯБРЯ 6,
1860 ГОДА.
Скорбнымъ, слезиымъ словомті долженъ я открыть нып
эас данія Общества Любителей Россійской Словесности въ оа
ступившемъ академическомъ году: не стало нашего иерваго,
любнмаго председателя, АлексЬя Степановича Хомякова.
Скажешь, и не в ришг, собсгвеннымъ слова. .ъ своимъ.
Неужели это правда ? Неужели умеръ Хомяковь, онъ ,
вх которомъ волновался сь такою силою избытокъ жизни,
сь которымъ, дан^е въ воображеиіи, ие соединялась никогда
мысль о чезлъ-нибудь пеподвижпомъ. Давно ли мы его
вид ли , вотъ что оггь говорил ь, вогъ какъ он ь шутилъ!
Да, вы вид ли, вы слышали его, шутили съ шімъ, можетъ
быть, недавно,
о теперь его уже н тъ, п вы ие увидите,
не услышите его больше никогда, не будете ни см яться,
іш плакать съ пимъ, а только объ иоліь,
Какъ же это случилось? Мудрено отв чать на такой простой,
естественный вопросъ. Нечаянно , неожиданно , непонятно,
нев роятно,—онъ умеръ, и больше ничего почти
сказать нельзя.
Странная, удивительная судьба написана, кажется, вверху
нашему времени. Какъ-будто бъ тамъ, въ воздух , высоко,
борятся между собою два наши начала, доброе и злое,
враждебиыя между ;
сб^і^ч и мы, подобно Троянамъ, поражаемымъ
невидимышЧ стій.адМй Аполлона, чувств емх только
Стр.3
іга ссб , на иашихъ т .лахъ, въ нашихъ душахъ, вх нашихъ
обстоятельствах!), когда поб да склоняется на противную
на. ъ сторону, вопреки вс мъ соображеніямъ, ояшданіямъ и
разсчетам'ь. Иначе объяснить нельзя, что съ нами ежедневно
случается!
Вотъ, иаприм рх, разсв ло прекрасное утро — небо ясно
и чисто , на горизонт не впдать ни облачка, сердце радуется,
готовясь встретить чудесный, св тозарный день.
Вдругх, откуда іш возмутся, туг
/и, больше и больше, гуще
н гущз,—нисколько минуть,-—и такъ заволокло ими солнце,
что зги Божіей не видно.
Или, солнце сіяетъ во всемъ своемъ блеск , и разливаетъ
повсюду пламенные лучи, но глаза н;ішн застилаются вставшимъ
изъ земли туманомъ, п мы видяще не видимъ и слышаще
не разум емъ.
Вы пускаегесь вь путь по дорогЬ, гладкой, ровной, давно
знакомой,—но вотъ надають съ неба камни, проваливается
земля нодъ вашими ногами, а въ другомъ м ст встаютъ
снизу недосягаемые заборы, и вамъ н тъ возможности двинуться
ни взадъ, ни впередъ.
Лучшія, шв дашіыя средства пртодятъ къ ц лямъ совершенно
противоноложиьшъ.
Гд должно было ожидать нав рное величайшей пользы,
тамъ получается вредъ, а гд боялись вреда, тамъ очутилась
польза.
Умные люди д лаютъ глупости хуже поіплыхъ дураковъ.
Добр іішимь людямъ вспадаютъ на мысль м ры самыя
жесгокія и грубыя.
А съ мудрецовъ такъ уже кажется и не сходить затменіе.
Везд замешательство, неизв стность, неопределенность,
соми ніе, и заключаешь т мъ, что не в ришь никому и ничему,
а между т мъ вдали громъ гремитъ ; перекаты его
порою слышатся ближе и ближе; вонъ ужъ сверкаютъ и
молніи.
Мы идемъ впередъ,~въ этомъ н тъ никакого сомн нія,^
во мы идемъ въ потемкахъ, толкаемся между собоюл
роиаемъ
другъ друга, падаемъ въ грязь, и часто того гляди,
Стр.4
5
что попадешь въ яму, если не вх пропасть. Иной выс четъ
огня, но противный в теръ, откуда ни возмется , задуеть
тотчасъ его одииокін Факелъ, а подъ-часъ и спутники постараются
избавиться отъ докучнаго св та. Онъ опасеиъ
для глазъ , говорятъ осторожные люди, или — намъ не
такого надо. А вопросы, одинъ другаго важн е, поднимаются
везд поминутно, растутъ, и требуютъ немедленнаго
р шенія. Бывали везд
у народовъ моменты мудреные ,
случались съ государствами бол зни тяжелыя, но по крайней
м р имена ихъ были изв стны , и чувствовалось :
гд , что и какъ болигь ; зналось , отъ какого лекарства
можно ожидать облегчспія , если не исц ленія ; но мы
здоровы , мы даже ростемь и толст емъ , и между т мъ
должны поминутно вскрикивать то отъ той, то отъ другой
внезапной боли, въ род сухихъ банокъ; у насъ н тъ враговъ,
п тъ и злод евъ между нами, подобныхъ какимъі-шб
дь древшшъ страшилищамъ, а все-таки мы должны
безирестанно оглядываться, чтобь какою-нибудь дружескою
рукою не хватило насъ въ високъ; чгобъ какпмъ-иибудь
доброжелательпымъ ударомъ не раскроило лба,—тревожная,
томительная жизнь , по мелочи истощающая силы. Горе
т мъ, у кого, въ эгой противной тьм , глаза получають
иногда совиное свойство; горе т мъ, у кого по временамь
проявляется Кассандрипо чутье: вид ть и знать, что слова
напрасны, что помочь нельзя; чувствовать иногда силу, и
быть осуждеиу на безд йетвіе, —о, этого положенія н тъ
м\чительи е, душегубигельн е!
IT падаютъ, одинъ за другимъ, наши лучшіе, благородп
йшіе люди, мыслящіе , чувствующіе , т , на которых ь
отдыхалъ взоръ, о которыхъ сладко было думать, которые
однимъ именемъ своимъ досгапляли ут иіеніе, падаютъ безь
всякихъ достагочпыхъ причинъ. Не усп ешь схоронить одного^,
рой могилу другому, не выпуская изъ рукъ заступа, и готовьсат
оплакивать третьяго: за Глішксю посл довалъ Иннокентій^
за ІІннокентіемъ Граповскій, за Грановскимъ Ивацъ Кир
евскін, Петръ Кир евскій, за Кир евскими Аксайовъ, за
Аксакогымъ Ивановъ.... тепе[)ь Хомяковъ. Сколько межд
Стр.5