В. О. Ключевской
Крепостной вопрос накануне законодательного его возбуждения
(Отзыв на сочинения Ю. Ф. Самарина, т. 2. "Крестьянское дело до высочайшего рескрипта 20 ноября
1857 г.")
В. О. Ключевской. Сочинения в восьми томах.
Том VII. Исследования, рецензии, речи (1866-1890)
М., Издательство социально-экономической литературы, 1959
OCR Бычков М. Н.
Весь этот том, несмотря на внешнее разнообразие помещенных в нем статей, отличается
внутренним единством и цельностью. Издатель Д. Ф. Самарин соединил в нем сочинения покойного
своего брата по крестьянскому делу, написанные до рескрипта 20 ноября 1857 г., следовательно, в ту еще
пору, когда вопрос об отмене крепостного права оставался человеколюбивым мечтанием немногих или
только что -- и притом весьма негласно -- начинал подготовляться к законодательному разрешению.
Кроме довольно обширного и уже прежде известного исследования об упразднении крепостного права в
Пруссии, составленного в 1856--1858 гг., все остальные статьи этого тома являются в печати впервые.
Здесь прежде всего заслуживает внимания большая, продуманная и обработанная записка "О крепостном
состоянии и о переходе из него к гражданской свободе"; автор работал над ней года три, несколько раз
переделывал, переписывал и пустил в рукописное обращение к осени 1856 г. В тесной связи с ней
находятся четыре записки о некоторых частных вопросах, возбужденных крестьянской реформой, и еще
пятая записка -- "О мерах для смягчения и облегчения крепостного состояния".
Все эти записки составлены были в 1857 г. и вызваны постановлениями открытого тогда еще в С.Петербурге
секретного комитета но крестьянскому делу, работами которого началось практическое
разрешение этого трудного и великого вопроса. Здесь находим также неоконченную "программу
сведений, необходимых для определения законодательным порядком отношений помещиков к
крестьянам", предназначавшуюся для того же комитета, и несколько других разновременных заметок и
отрывков по крестьянскому делу. Том начинается отрывочными заметками об инвентариях, введенных в
юго-западных губерниях в 1847 и 1848 гг. Все эти статьи изданы большею частью по черновым
рукописям автора и пояснены примечаниями издателя со всей внимательностью, какой заслуживают
труды такого писателя.
Итак, по всему тому проходит одна тема, с первой страницы до последней проведена одна мысль,
которая не покидала автора даже при изучении им судьбы прусского крепостного права. В набросанных
наскоро заметках и трудолюбиво обработанных трактатах читаем размышления, наблюдения и проекты
образованного и умного помещика, который задолго до законодательного разрешения крестьянского
вопроса много передумал о том, как лучше разрешить его. Эта дума стала задачей его жизни; для нее
собирал он наблюдения и указания на службе в комитете по устройству быта лифляндеких крестьян, и в
истории прусского землевладения, и в крепостной самарской деревне: она заставляла его, философа и
богослова, сделаться сельским хозяином. Издатель привел в предисловии любопытные слова из письма
Ю. Ф. Самарина: "Мы должны, -- писал он из деревни еще в 1853 г., -- свое дело сделать, т. е. освободить
труд; все мои занятия направлены к этой отдаленной цели. Теперь я составляю подробную статистику
имения; мне хочется до возможной точности определить сумму вынуждаемого труда и вывести его
несоразмерность"1.
Благодаря этому книга читается с напряженным интересом. Люди, которым она только
напоминает, что они думали в те годы, может быть, удивятся такому запоздалому действию мыслей,
давно ими передуманных и частью забытьи, но те, кто едва успел прочитать Корнелия Непота, когда был
учрежден секретный комитет 1857 г., найдут в записках Самарина много нового и даже совсем
неожиданного.
Исторический веред, каким было крепостное право на теле русского общества, созрел и готов был
прорваться социальной катастрофой. Просвещеннейшее меньшинство дворянства сознавало
необходимость предупредить беду своевременным отречением от того, что опасно было отстаивать долее.
Это сознание выразилось в появлении множества "записок об упразднении крепостного права", которые в
1856 и 1857 гг. ходили по рукам в Москве и Петербурге и оттуда распространялись по всей России.
Стр.1