Нет сомнения, что ни один из
пророков не может с ним сравниться силою, выспренностию и пламенем;
начальные пять глав книги его вдохновений составляют такую оду, какой
подобной нет ни на каком языке, ни у одного народа (они были любимые моего
покойного друга Грибоедова, и в первый раз я познакомился с ними, когда он
мне их прочел 1824-го <г.>, в Тифлисе). <...> Не раз они
тут поминали и моего Грибоедова, в этом нет сомнения. <...> Неприятное чувство, с которым Вальян впервые снова
увидел жилища голландцев, живо напомнило мне моего Грибоедова: и он в Москве
и Петербурге часто тосковал о кочевьях в горах кавказских и равнинах Ирана,
- где, посреди людей, более близких к природе, чуждых
европейского
жеманства, чувствовал себя счастливым. <...> Любопытно одно из этих замечаний о симпатических средствах лечения: "...в
наш магнетический век, - говорит автор, - странно было бы все эти средства
считать вздором". <...> Грибоедов был того же мнения, именно касательно заговаривания крови. <...> НАДГРОБИЕ
Сажень земли мое стяжанье,
Мне отведен смиренный дом:
Здесь спят надежда и желанье,
Окован страх железным сном,
Заснули горесть и веселье Безмолвно все в подземной келье <...> <...> 17 января <1833 г.>
Перечитывая сегодня поутру начало третьей песни своей поэмы {4}, - я
заметил в механизме стихов и в слоге что-то пушкинское. <...> Впрочем, никак не могу попять, отчего это сходство могло
произойти: мы, кажется, шли с 1820 года совершенно различными дорогами, он
всегда выдавал себя (искренно ли или нет - это иное дело!) за приверженца
школы так называемых очистителей языка, - а я вот уж 12 лет служу в дружине
славян под знаменем Шишкова, Катенина, Грибоедова, Шахматова. <...> Чуть ли не
стихи четырехстопные сбили меня! их столько на пушкинскую стать, что
невольно заговоришь языком, который он и легион его последователей присвоили
этому размеру. <...> и его клевретов на "Горе от ума" совершенно
показывают степень их просвещения, познаний и понятий <...>
Из_Дневника.pdf
В. К. Кюхельбекер
Из "Дневника"
---------------------------------------------------------------------------А.
С. Грибоедов в воспоминаниях современников. Серия литературных мемуаров
Под общей редакцией: В. Э. Вацуро (редактор тома), Н. К. Гея, С. А.
Макашина, А. С. Мясникова, В. Н. Орлова
М., "Художественная литература", 1980
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------3
января <1832 г.>
Прочел 30 первых глав пророка Исайи. Нет сомнения, что ни один из
пророков не может с ним сравниться
силою, выспренностию и пламенем;
начальные пять глав книги его вдохновений составляют такую оду, какой
подобной нет ни на каком языке, ни у одного народа (они были любимые моего
покойного друга Грибоедова, и в первый раз я познакомился с ними, когда он
мне их прочел 1824-го <г.>, в Тифлисе). Удивительно начало пятой: "Воспою
ныне возлюбленному песнь" и проч. Шестая по таинственности, восторгу и
чудесному, которое в ней господствует, почти еще выше. <...>
30 января.
Получил письмо от матушки (ответ от 31-го декабря), сто рублей денег и
колпак ее собственной работы. Добрая моя старушка! Каждое слово письма ее
дышит нежнейшею материнскою любовию! Бесценно для меня то, что она тотчас
посетила друга моего - Прасковью Николаевну Ахвердову {1}, как только
узнала, что Ахвердова в Петербурге; могу вообразить их разговор! Не раз они
тут поминали и моего Грибоедова, в этом нет сомнения. Десять лет прошло с
тех пор, как я с ним жил в Тифлисе, - сколько перемен!
22 апреля.
Кончил Вальяна {2}. Неприятное чувство, с которым Вальян впервые снова
увидел жилища голландцев, живо напомнило мне моего Грибоедова: и он в Москве
и Петербурге часто тосковал о кочевьях в горах кавказских и равнинах Ирана,
- где, посреди людей, более близких к природе, чуждых европейского
жеманства, чувствовал себя счастливым.
28 июля.
В замечаниях у Скотта пропасть такого, чем можно бы воспользоваться.
Любопытно одно из этих замечаний о симпатических средствах лечения: "...в
наш магнетический век, - говорит автор, - странно было бы все эти средства
считать вздором".
Грибоедов был того же мнения, именно касательно заговаривания крови.
14 августа.
На днях я припомнил стихи, которые написал еще в 1815 году в Лицее.
Вношу их в дневник для того, чтобы не пропали, если и изгладятся из памяти;
мой покойный друг их любил 8.
НАДГРОБИЕ
Сажень земли мое стяжанье,
Мне отведен смиренный дом:
Здесь спят надежда и желанье,
Окован страх железным сном,
Заснули горесть и веселье -
Безмолвно все в подземной келье <...>
17 января <1833 г.>
Стр.1