Керн (Маркова-Виноградская) Анна Петровна
Воспоминания о Пушкине, Дельвиге и Глинке
Керн (Маркова-Виноградская) А. П. Воспоминания о Пушкине.
Сост., вступ. ст. и примеч. А.М. Гордина. -М.: Сов. Россия, 1987.
OCR Ловецкая Т.Ю.
То зеркало лишь хорошо,
которое верно отражает.
При воспоминании прошедшего я часто и долго останавливаюсь на том времени, которое
ознаменовалось поэтическою деятельностью Пушкина и отметилось в жизни общества страстью к
чтению, литературным занятиям и, если не ошибаюсь, необыкновенною жаждою удовольствий. И тогда
снова оживает передо мною доброе старое время, кипевшее избытком молодых сил. Я вижу веселый,
беспечный кружок поэтов той эпохи, живший грезами о счастии и по возможности избегавший тягости
труда. Из него выделяются в моем воспоминании с особенною ясностью: Пушкин, Дельвиг и Глинка.
Художественные создания Пушкина, развивая в обществе чувство к изящному, возбуждали
желание умно и шумно повеселиться, а подчас и покутить. Весь кружок даровитых писателей и друзей,
группировавшихся около Пушкина, носил на себе характер беспечного, любящего пображничать русского
барина, быть может, еще в большей степени, нежели современное ему общество. В этом молодом кружке
преобладала любезность и раздельная, игривая веселость, блестело неистощимое остроумие, высшим
образцом которого был Пушкин. Но душою всей этой счастливой семьи поэтов был Дельвиг, у которого в
доме чаще всего они и собирались1.
Дельвиг соединял в себе все качества, из которых слагается симпатичная личность. Любезный,
радушный хозяин, он умел счастливить всех, имевших к нему доступ.
Благодаря своему истинно британскому юмору он шутил всегда остроумно, не оскорбляя никого.
В этом отношении Пушкин резко от него отличался: у Пушкина часто проглядывало беспокойное
расположение духа. Великий поэт не был чужд странных выходок, нередко напоминавших фразу Фигаро:
"Ah, qu'ils sont betes les gens d'espril" {Ах, как они глупы, эти умные люди (фр.).}, и его шутка часто
превращалась в сарказм, который, вероятно, имел основание в глубоко возмущенном действительностию
духе поэта. Это маленькое сравнение может объяснить, почему Пушкин не был хозяином кружка,
увлекавшегося его гением. Не позволяя себе дальнейшей параллели между характерами двух друзей,
перехожу к моим воспоминаниям о Дельвиге, в которых коснуся также нескольких случаев из жизни
Пушкина и Глинки, нашего гениального композитора.
Мы никогда не видали Дельвига скучным или неприязненным к кому-либо. Может быть, та же
самая любовь спокойствия, которая мешала ему быть деятельным, делала его до крайности
снисходительным ко всем, и даже в особенности к слугам. Они обращались с ним запанибрата, и, что бы
ни сделали они, вместо выражений гнева Дельвиг говорил только "забавно". Но очень может быть, что
причина его снисходительности к служащим ему людям была разумнее и глубже и заключалась в
терпимости, даже в великодушии.
Дельвиг любил доставлять другим удовольствия и мастер был устраивать их и изобретать. Не
помню, чтобы он один или с женою езжал когда-нибудь на балы или танцевальные вечера; но зато любил
загородные поездки, катанья экспромтом или же ужин дома с хорошим вином, которым любил потчевать
дам, посмеиваясь, что действие вина всегда весело и благодетельно. Между многими катаньями за город
мне памятна одна зимняя поездка в Красный Кабачок2, куда Дельвиг возил нас на вафли. Мы там нашли
совершенно пустую залу и одну бедную девушку, арфянку, которая чрезвычайно обрадовалась нашему
посещению и пела нам с особенным усердием. Под звуки ее арфы мы протанцевали мазурку и,
освещенные луною, возвратились домой. В катанье участвовали, кроме Дельвига, жены его 3 и меня,
Сомов4, всегда интересный собеседник и усердный сотрудник Дельвига по изданию "Северные цветы", и
двоюродный брат мой А. Н. Вульф.
Кроме прелести неожиданных импровизированных удовольствий, Дельвиг любил, чтобы при них
были и хорошее вино, и вкусный стол. Он с детства привык к хорошей кухне; эта слабость вошла у него в
привычку. Любя хорошо поесть, он избегал обедов у хозяев не гастрономов; так, однажды, по случаю
обеда у Пушкиных, не любивших роскошного стола, он написал Александру Сергеевичу шуточное
Стр.1