Проза.doc Олег Хлебников Три отца и много дядек Фрагменты документальной повести Это мне сказал старый, но не очень частый друг. <...> Самойлов в то время жил в основном в Прибалтике, но часто наезжал в Москву, и — начинался праздник. <...> Сухая строгая старуха Лидия Корнеевна Чуковская, которую ДС, кажется, немного побаивался. <...> Еще парочка его так называемых учеников (ДС нравилось чувствовать себя окруженным учениками, мне же он говорил, что я не его ученик, а Слуцкого). <...> Тогда еще широко известный только в узких кругах пристальный и веселый филин Игорь Губерман, которого Второй в свое время у себя прописал, чтобы тот не Хлебников Олег Никитович родился в 1956 году в Ижевске. <...> Молодой тогда критик Сергей Чупринин, на которого ДС возлагал большие надежды (ну, надо же, чтобы стихи ктото понимал!) <...> Конечно, Юрий Левитанский, друг-стихотворец и сосед по дому, угнетенный в те годы бытовыми заботами по воспитанию и кормлению трех маленьких дочерей. <...> Когда Самойлов приезжал в Москву, Москва сама к нему приходила. <...> Обилие знаменитых друзей Давида Самойлова не мешало мне приводить в дом и моих товарищей (это слово, замаранное советской властью, на моих глазах успешно возрождал Юра Щекочихин — один из самых близких моих друзей-товарищей, хотя и немного дядька). <...> К ним Самойлыч относился внимательно и радушно, как подобает относиться к друзьям сына. <...> Самойлов внимательно слушал, влажнел глазами, сказал, что это целый роман, и заговорил о том, как они, молодые поэты, попавшие на фронт со студенческой скамьи (ИФЛИ и Литинститута), относились к Сталину: — Почти никто ничего не понимал, кроме, разве что, Бори Слуцкого. <...> Проснувшись утром, ДС увидел чуть ли не над кроватью портрет Сталина. <...> — Но мы с ней до сих пор переписываемся, — закончил Самойлов. <...> — Вот бы топориком-то промахнулась! — мечтательно и в то же время мрачно сказал добрейший Левитанский. <...> Словом, на следующее утро заботливый Левитанский принес нам из своей квартиры наверху кастрюльку <...>