М. Т. КАЧЕНОВСКИЙ
От Киевского жителя к его другу
(Письмо I)
Карамзин: pro et contra
Личность и творчество Н. М. Карамзина в оценке русских писателей, критиков, исследователей.
Антология
Составитель: Л. А. Сапченко
Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда
(РГНФ), проект 05--04--16306д
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым
коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы "Культура России"
Карамзин: pro et contra / Сост., вступ. ст. Л. А. Сапченко. -- СПб.: РХГА, 2006.
OCR Бычков М.Н.
<...>
У нас в Киеве, как и везде, с жадным удовольствием читают Историю государства Российского, -с
удовольствием и при-знательностию за долговременный труд, предпринятый почтенным автором, дабы.
Смело повторю слова его -- сделать Российскую историю известнее для многих даже и для строгих судей
его. Что имели мы до сих пор со времени появления наук в России? Простые выписки из летописей
различно понимаемых, выписки более или менее многословные, без соображений, без исторической
критики. Даже на Ломоносова в его Российской Истории смотри с любопытством единственно как на
великого человека: как основатель Петрополя и с повелительным скипетром в деснице и с орудием
хирурга для нас равно чудесен. Без сомнения, материалы исторические доныне еще не собраны, не
изданы, не очищены критикою; но в последние шестьдесят лет одни иностранцы сколько сделали
полезного для истории нашего Отечества, хотя большею частию трудились для посторонней цели! Если
прибавить, что историограф пользовался такими пособиями и средствами, которые для прочих любителей
отечественных древностей недоступны; если прибавить наконец, что пленительный талант его многих
заохотит ко чтению давно ожиданной истории: тогда всякий согласится со мною, что важный труд сей
будет иметь полезное влияние на умы и что каждый благомыслящий сын России должен принять его с
чувством признательности. Вот моя мысль, вот мысль многих наших знакомых.
Но отдавая должную справедливость труду и таланту, я весьма не согласен с закоренелыми
поклонниками, которые хлопочут о том единственно, чтобы божок их всем и каждому казался совершен,
непогрешителен, как тибетский Далай-Лама. Такое смирение, весьма странное в сем случае, может быть
еще и весьма вредным для успехов здравой словесности. Она не терпит ни олигархии, ни деспотизма:
благоразумная свобода есть стихия, которою живет она и без которой мертвеет. Либеральные правила
суть краеугольный камень литературной конституции у всех образованных народов, во всех странах
просвещенных. Там журналисты дают отчет о выходящих в свет книгах, предлагая о них суд свой,
который по крайней мере занимает публику, показывает ей предметы с разных сторон, дает пищу ее
любопытству. Чем важнее сочинение, тем скорее узнают об нем любители чтения, тем быстрее
сообщаются или отталкиваются мнения, тем более в умах жизни, движения, тем более побудительных
причин к новым розысканиям. А у нас? Вышла История государства Российского, и тотчас господа
редакторы журналов, каждый в свою очередь, отдали честь ей высокопарным приветствием, как военные
караулы мимо едущему генералу отдают честь игранием на трубах или барабанным боем. Генерал
проехал, и все затихло. Ни один из редакторов не взял на себя труда, прочитавши творение, сказать чтонибудь
дельное, полезное или хоть занимательное для публики (если не для автора, ибо он может и не
читать рецензий)! А что причиною сему? Конечно, не лень тех редакторов, которые хотели бы сказать
свои мысли о книге, предложить свои суждения, заметить ошибки и показать источник оных; нет, а
закоренелая привычка некоторых читателей к первым впечатлениям. Или лучше скажу, их собственная
лень, не дозволяющая им немного приподняться, посмотреть вокруг себя на все стороны, сравнить
предметы одни с другими, подумать о том, что было прежде и что впредь быть может. Кому приятно
видеть вокруг себя нахмуренные лица? Отчасти по сей причине наша критика ищет себе легкой добычи,
Стр.1