Семен Юшкевич
Рассказы
Семен Юшкевич. <...> СОДЕРЖАНИЕ
Едут
Портной
Левка Гем
Еврейское счастье
Автомобиль
Вышла из круга
Ночная бабочка
Алгебра
ЕДУТ
В первый раз после похорон дочери, своей Манички, сначала изнасилованной, а потом убитой в
погроме, Хова показалась в лавочке... <...> -- Если вы спрашиваете о моей Розе, -- переждав, сказал Лейзер, -- так я вам скажу, что она не
могла придти. <...> -- Говорите же Лейзер, -- сорвался Коган, расстегнув разом одним движением пальца все
пуговицы жилетки. <...> -- Вот это интересно, -- пробасил Вейц, сидевший в углу, темный, хмурый человек. <...> -- Придем и к России, -- успокоил всех Лейзер и сдвинулся со стула так, что теперь полулежал на
нем. <...> -- А если я скажу вам, -- сатирически ответил Лейзер, -- что весел или не весел, то уже на нас
посыплется добро? <...> .. Вылечатся все печени, сердца перестанут быстро колотиться, и сгинет наше
маленькое еврейское горе... <...> -- Вот это вы хорошо сказали, -- опять отозвался Вейц, тыкая кулаками вверх. <...> А что
должен сказать такой, как вы, Коган, или как вы, Вейц, или как я, Лейзер? <...> На другом конце комнаты возится с детьми жена его, Ципка, худенькая заморенная женщина, с
сосредоточенным и скорбным лицом. <...> Ханка знает, что самое ужасное в этой операции только впереди, когда
Ципка начнет расчесывать ее густые волосы. <...> Ханка съежилась и, как резиновая, стала поворачиваться, подниматься и опускаться под умелыми
руками Ципки. <...> -- Ничего, я сказала только, что, слава Богу, Ханка у меня не одна; ты, бедненький никогда не
знаешь, что вокруг тебя делается? <...> -- Ты, вероятно, встала с левой ноги, Ципка: нашла время, о чем говорить. <...> .. Несчастный дурень, калека негодный, -- вдруг
набросилась она на него, -- и зачем, зачем только ты женился. <...> Ципка мельком
взглянула на него и быстро отвернулась. <...> Потому что ты калека, а не портной; ты умеешь только пословицу
сказать, а не сшить сюртук. <...> Семилетняя Любка со страхом ожидала <...>
Рассказы.pdf
Семен Юшкевич
Рассказы
Семен Юшкевич. Еврейское счастье.
СПб., "Северо-запад пресс", 2004
OCR Бычков М. Н.
СОДЕРЖАНИЕ
Едут
Портной
Левка Гем
Еврейское счастье
Автомобиль
Вышла из круга
Ночная бабочка
Алгебра
ЕДУТ
В первый раз после похорон дочери, своей Манички, сначала изнасилованной, а потом убитой в
погроме, Хова показалась в лавочке... Как тяжело было ей ходить по двору! Вот это было здесь... Так это
было...
Нет, она не будет думать.
Казалось ей, что из всех окон глядят на нее любопытные и, сдерживая слезы и думая о том, что
напрасно ее Бог обидел такой страшной обидой, она выскользнула из ворот...
-- Я стала еще меньше, -- говорила она, здороваясь с лавочницей, -- ну, ничего, так Бог хотел. А
когда Бог хочет... Вот, опять пришла к вам! Да, да, знаю сколько должна вам... Но... мой дурак заплатит.
Не бойтесь.
Лавочница Гелла, сухая с дикими глазами, стянула свои тонкие, бескровные губы... Что? Разве
погромщики ее не ограбили? Не растаскали всего, что было здесь на полках? Что у нее -- на миллион
товару в лавочке?
-- Вы не должны рассказывать, -- смиренно говорила Хова. -- Зачем слова? Но вы новый человек
в нашей улице и не знаете... Как живет маклер? В долг! Вот за квартиру мой дурак два месяца не платит,
но хозяин нас не выбросит на улицу. Он знает. А захочет Бог, и маклер вдруг сто рублей заработает... И
так, дорогая моя, в долг это крутится, в долг жизнь крутится.
-- Я понимаю, -- ответила Гелла после молчания, -- но где же достать для всех? Кто я теперь со
своей лавочкой? Раньше хоть муж приносил домой четыре рубля в неделю или пять, но вы ведь знаете,
что его калекой сделали... Сломали ему обе руки -- и правую, и левую... Что, -- он ногами может шить?
-- Дорогая моя, -- попросила Хова, -- дорогая моя... Ведь я сейчас расплачусь.
Обе заговорили шепотом об ужасах избиений, и обе заплакали, испуганные своими словами...
-- Отсюда нужно уехать, -- настаивала Гелла. -- Что мне ни говорят, -- я знаю одно: нас всех
истребят. Наступит когда-нибудь ночь, одна такая ночь, из дому в дом будут ходить разбойники с
топорами и всех, сколько нас есть, в одну такую ночь уничтожат. И я говорю моему старому: "Уедем!..
Продадим лавочку, и пусть они будут прокляты!"
Вошли две покупательницы и, узнав Хову, заговорили с ней о бедной Маничке. И вдруг,
неизвестно как, перешли на судьбы евреев.
-- Вот все собираются, -- сказала старшая жестким голосом. -- Может быть думаете, что я здесь
еще долго останусь? У меня сын... имею уж хорошего сына... Еще немного, и он возьмет меня к себе...
Стр.1