И. И. Ясинский
Пожар
(Очерк)
Спутники Чехова. Под ред. В. Б. Катаева.М., Изд-во Моск. ун-та, 1982.
OCR Бычков М. Н.
Кремнев встал с легкой болью в голове. Это был человек атлетического сложения, с огромной
черной бородой, волнисто сбегающей на грудь. Боль в голове заставила его подумать, что он давно не был
на охоте. Он приказал кучеру запрячь лошадь и, увидев жену с заспанным лицом, вышедшую из детской,
проговорил:
-- Хочу рассеяться. Кровь, должно быть, застоялась.
Жена посмотрела на мужа равнодушным взглядом.
-- Поезжай,-- сказала она.-- Ночью сгорело чье-то сено. Ты бы, Сергей Иванович, посмотрел, не...
-- Нет, не наше,-- прервал жену Сергей Иванович.-- Это стоги отца Митрофана. Наше сено с
другой стороны. А впрочем... Семен! -- крикнул он -- Так ты говоришь, что поповское сено сгорело?
-- Поповское. А то чье же? -- ответил кучер с козел по направлению к открытому окну в доме, где
беседовал с женою Сергей Иванович.
-- Вот видишь! -- с улыбкой произнес Сергей Иванович и надел на свою большую стриженую
голову маленький кожаный, сильно потертый картузик. Через плечо он повесил нитяную сумку, взял
двустволку с зеленою истрепавшеюся перевязью и, тяжело поскрипывая охотничьими сапогами, вышел на
крыльцо и сел в свою бричку.
-- Цитра, ici!
Сеттер, весь дрожа своим благородным телом, с радостным лаем вскочил в бричку и поместился у
ног хозяина, волнуясь и тыкая холодным носом в руку Сергея Ивановича,
-- Куш, дура! Лида, а Лида! -- закричал Сергей Иванович жене, которая выбежала на крыльцо в
ночной кофте и коротенькой красной юбке, плотно облегавшей круглое тело.-- Послушай, Лида, придут
от Хаима за маслом, так ты не продавай дешевле 30 копеек. Теперь масло стало дороже. А яйца,-- крикнул
он, когда лошадь тронула экипаж и пошла к раскрытым настежь воротам,-- совсем не продавай! Яйца
станут скоро дороже... Стой, Семен, придержи лошадь! Лида! Придут из управы за ассигновкой, так
скажи, чтобы подождали. Общественных денег я никому не могу доверить. А картофель пошли
Плюхаревым. Они просили мешочек нашего картофеля. Мы с ними потом, сочтемся. Пошел! Стой!
Ваньке больше трех копеек в школу на завтрак не отпускай! Ты его балуешь!
Что-то еще хотел сказать распорядительный и хозяйственный Сергей Иванович, но лошадь
выехала, наконец, из ворот, потому что ей не стоялось, да и Семену надоело слушать крик барина. Сергей
Иванович махнул рукой, поплотнее уселся в бричке, завернулся в полотняную накидку, походившую и на
плащ, и на халат, и скоро очутился за чертой уездного города, где протекла его сорокалетняя жизнь, где
он добился и независимого состояния, и видного положения -- он был председателем земской управы -- и
где ему суждено будет сложить на старинном мирном кладбище свои кости. Конечно, это случится еще
нескоро -- Сергей Иванович проживет еще лет сорок. Он по крайней мере был в этом уверен.
Неопределенная, тупая боль головы сосредоточилась в правой половине ее. "Должно быть, сейчас
и совсем пройдет",-- подумал Сергей Иванович.
Лошадь бежала мерной рысцой, какою бегают сытые и откормленные хозяйские лошади. Пыль
поднималась по обеим сторонам брички от быстро вертящихся колес; белая, как снег, шелковистая Цитра
лежала неподвижно у ног Сергея Ивановича, но не переставала дрожать, обнюхивая по временам ложе
двустволки. Солнце еще невысоко стояло над землею, небо было ясное, безоблачное, синего,
василькового цвета. Рожь начинала белеть -- почти поспела. На горизонте кругом виднелись темные
массы лесов, похожие на растянувшиеся низкие тучи. Дорога вилась проселочная, и Сергей Иванович
вскоре увидел луг с кучами пепла, уже переставшего дымиться и лежавшего, на том месте, где еще так
недавно гордо возвышались стоги прошлогоднего сена отца Митрофана.
-- Нарочно сожгли,-- предположил Семен, закурив трубку.-- Поскупился батюшка, не продал по
осени -- вот теперь и шабаш.
-- Ты думаешь -- нарочно? -- спросил Сергей Иванович.
Стр.1