Петр Якубович
Политические письма
Оригинал здесь: "Народная Воля".
Письмо к товарищам, апрель 1884 г.
Письмо Л. А. Тихомирову 31 октября 1884 г.
Письмо И.И.Попову 14 ноября 1884 г.
Письмо провинциальным народовольцам
Письмо к товарищам
апрель 1884 г.
В виду крайней серьезности настоящего момента, требующего немедленного соглашения всех
деятелей и немедленной выработки общего организационного плана, а также в виду настоятельной
потребности выступить, наконец, перед обществом с действительно солидной и отчетливо
формулированной программой работы партии и тактики ее по отношению к различным слоям населения,
мы, нижеподписавшиеся члены различных организаций, считаем своей нравственной обязанностью
высказать наш взгляд на современное положение дел, на средства разрешить путаницу и гарантировать
будущее от подобного же хаоса. Это тем более наш нравственный долг, что мы не имеем никаких
осязательных данных для слепой веры в то, что юридически существующий центр стоит на правильном
пути к разрешению этих сложных вопросов и обладает для того достаточными силами.
Прежде всего, во избежание всяких недоразумений в будущем, мы категорически заявляем, что
впредь не допустим никакого соприкосновения С.П. Дегаева с действующей внутри России
организацией, как человека, принесшего, по нашему глубокому убеждению, делу русской революции
страшный вред, как фактический, так еще более нравственный, как человека, сознательно тормозившего
стремление активных сил к организации и борьбе с врагом и ровно ничем не искупившего своей вины
перед партией и родиной. Из подобного взгляда на С. Дегаева естественно вытекает и наш взгляд на так
называемый революционный съезд 17--:19 октября 1883 г. и на его решения. Мы отнюдь не протестуем
против самого факта съезда, потому что в этом смысле считаем его вполне законным и необходимым, но,
во-первых, на нем присутствовало меньшинство лиц, имевших на то полное право, меньшинство,
находившееся к тому же в течение, целого года под деспотическим произволом одного человека,
занявшего такое положение в партии единственно в силу своих законных связей, а не благодаря
нравственной силе или умственному превосходству. Во-вторых, созыв съезда произошел так внезапно и
притом с такими предупреждениями и просьбами не поднимать таких-то и таких-то вопросов, что притти
к каким-либо свободным и неизменным решениям съезд не мог. И действительно, предложение избрать
Распорядительную комиссию с диктаторскими полномочиями, сразу указавшее на лицо, которое будет
президентом этой комиссии, было естественным и неизбежным концом съезда. Программный вопрос,
обсуждавшийся, действительно с большей свободой нежели организационный, также, в конце концов
был скомкан и недостаточно ясно разработан. Плоды подобной постановки дела вскоре сказались. Право
диктатуры, предоставленное комиссии членами съезда в известных только пределах и, во всяком случае,
неясно формулированное, фактически стало полным правом. Остальные члены собрания обратились в
сырой материал, которым комиссия могла распоряжаться по своему усмотрению. Право комиссии
самостоятельно пополняться новыми членами, также не вполне ясно формулированное, право -- очень
опасное, в виду малочисленности комиссии - обратилось также в факт. Она стала какой-то несменяемой
диктатурой. Но несмотря на все это, мы свято повиновались решениям съезда до тех пор, пока видели к
этому малейшую нравственную возможность, пока доверяли главе комиссии. Теперь положение дел
иное; карты, в которые с нами шла игра в течение целого года, раскрыты, и мы считали себя в
настоящую минуту, если не единственными вершителями революционных судеб России, то
призванными к революционному делу с тем же правом голоса, как и кто бы то ни было. Глубоко уважая
некоторых лиц из центра, существующего в России и за границей, мы не можем, тем не менее, скрывать
от себя и от них (в общественных делах такого серьезного характера нет места какой-либо ложной
Стр.1