Предлагаемая статья содержит некоторые наблюдения, сделанные в процессе подготовки научного комментария к роману Ю. К. Олеши «Зависть» (1927). <...> Одна из важнейших фабульных перипетий этого произведения—возвращение Володи Макарова в дом Бабичева и уход оттуда Кавалерова — предваряется запоминающимся эпизодом, который целесообразно процитировать с минимальными сокращениями. <...> Кавалеров описывает колокольный звон церкви, находящейся возле дома Андрея Бабичева и знаменитой своим звонарем: «Я слушал с балкона. <...> Никому не известный юноша уже пришел, уже близок, уже видит город, который спит, ничего не подозревает. <...> ».3 Нет достоверных данных, читал ли Олеша к моменту создания «Зависти» роман Федина, но об этом эпизоде, вероятно, должен был знать, ибо он часто цитировался в критических статьях, рецензирующих «Города и годы», и, возможно, поминался на литературных диспутах и вечерах. <...> В тексте Федина не только создается аналогия колокольного звона со зрительным образом, но возникает картина именно западного романтического города весенним солнечным утром, в смысловом отношении близкая к грезе Кавалерова. <...> 4 Помимо формального эффекта, образ Тома Вирлирли несет важный идейный смысл, недооцененный исследователями. <...> Наконец, Том Вирлирли — это нереализованный в обоих героях идеал юноши, видимо, в представлении не только Кавалерова, но и автора. <...> Осмысление этого образа чрезвычайно важно для адекватной интерпретации романа,5 и помочь здесь может поиск контекстов и претекстов фигуры Тома Вирлирли. <...> C.D — говорит Кавалеров, — Я хотел бы родиться в маленьком французском городке, расти в мечтаниях, поставить себе какую-нибудь высокую цель и в прекрасный день уйти из городка и пешком прийти в столицу и там, фанатически работая, добиться цели. <...> 5 Значимость образа Тома Вирлирли для Олеши подтверждается тем, что в семи планах «Зависти», не датированных, но составленных на разных этапах работы над романом, отдельным <...>