280
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. — ЭПОХА КОНГРЕССОВЪ.
увеличеніемъ среднихъ. Вс
мелкія государства должпы быть
сохранены, потому что они существуютъ. Но если мелвія государства
должны быть сохранены, то т мъ бол е королевство Саксонское.
Король саксонскій сорокъ л г-ь уаравлялъ своими подданными
какъ отецъ, подавая прим ръ доброд телей частнаго
челов ка и государя. Застигнутый бурею въ возрастъ, долженствующій
быть возрасгомъ покоя, и возстановлениын тою же самою
рукой, которая визложила его, если онъ и оказался виновнымъ,
то разв въ законной боязни н въ томъ чувств , которое всегда
почтенно, кто бы ни былъ предметомъ этого чувства. Т , которые
его упрекають, виноваты гораздо бол е его, не им я тЪхъ извиненій,
какія им етъ оеъ. ЧтЬ было ему дано, было дано безъ
его просьбы, безъ его желанія, даже безъ его в дома. Онъ перенесъ
счастіе съ ум ренносгыо, и теперь переноситъ б дствія съ
достоинствомъ. Къ этимъ побужденіямъ, которыя одни могли заставить
короля не покидать короля савсонскаго, присоединяются
узы родства, ихъ соединяіощія, и необходимость воспрепягствовать,
чтобы Саксонія не досталась Пруссіи, которая этимъ пріобр -
теніемъ сд лаетъ р шительвый шагъ къ безусловному владычеству
надъ Германіею.
«Если короля Саксоніи захотятъ перем стить на другой престолъ,
то и въ такомъ случа
Саксонія должна оставаться независимымъ
королевствомъ; пусть ее отдадутъ герцогской линіи,
чтб будетъ особенно пріятно русскому императору, ибо насл дникомъ
Саксоніи будетъ тогда его зять, насл дникъ веймарскій. Если
нельзя отдать Саксонію пруссакамъ, то нельзя отдать и Майнца,
нельзя отдать ни клочка земли на л вомъ берегу Мозеля. Пусть
съ этой стороны распространитъ свои границы Голландія, пусть
увеличиваютъ свои влад нія Баварія, Гессенъ, Брауншвейгъ и
особеяно Ганноверъ, чтобы доля Пруссіи была какъ можно меньгае.
«Возстановлепіе королевства польскаго било бы благомъ и
великимъ благомъ, но только подъ тремя условіями: 1) чтобъ оно
было независимо, 2) чтобы получило кр пкую конституцію, 3)
чтобы не нужно было вознаграждать Австрію и Пруссію за т
польскія области, которыми он влад ли ио разд ламъ; но эти
условія вс невозможны, и второе бол е ч мъ другія. Прежде
всего Россія не хочетъ возстановленія Польши съ условіемъ потери
пріобр теннаго для себя; она хочетъ этого возстановлснія съ
т мъ, чтобы пріобр сти и то ч мъ не влад етъ. Но возстановить
Польшу съ т мъ, чтобы всец ло огдать ее Россіи и увеличить
народонаселеніе посл дней въ Европ до 44 мидліоновъ, и границы
ея распространить до Одера, это значитъ создать для Европы
опасность сюль великую и столь близвую, что хогя сл дуетъ все
Стр.1
ГЛАВА I.
281
сд лать для сохраненія мира, но ес.ти исполненіе такого плана
можетъ быть остановлено только силою оружія, не должно колебаться
ни минуты для объявленія войны. Тщетная ыадежда, что
Полыпа, такимъ образомъ соединенная съ Россіею, отложится отъ
нея сама собою. Неизв стно еще, чтобъ она этого захот ла; еще
мен е в рно, чтобъ она могла это сд лать; но несомн нно одно,
что еслибъ она хот ла и могла бы сд лать это въ изв стное время,
то освободится отъ ига только съ т мъ, чтобы снова подпасть
подъ него, ибо Полыпа, получивъ независимость, вм ст съ этимъ
будетъ предана на жертву аеархіи. Величина страны исключаетъ
собственно такъ-называемую аристократію, а монархія не можетъ
существовать тамъ, гд народъ не им етъ гражданской свободы,
гд шляхта ии етъ свободу политическую, или независимость, и
гд
царствуехъ аеархія. Разумъ говоритъ это, исторія ц лой
Европы подтверждаетъ. Какимъ образомъ, возстановляя Полыпу,
отнять политическую свободу у шляхты, или дать гражданскую
свободу народу? Посл дняя не можетъ быть дана манифестомъ,
закономъ. Гражданская свобода будетъ пустымъ словомъ, если
народъ, которому ее даютъ, не им етъ независимыхъ средствъ къ
существоваеію, собственности, промышленности, искусствъ, и этого
всего ни манифестъ, ни законъ создать не могутъ, все это можетъ
создать тодько время. Полыпа могла выдти изъ анархіи только
съ псшощію самодержавія; и такъ кавъ въ ней самой не было
элементовъ самодержавія, то оно пришло извн , то-есть Польша
была покорена. Она была поворена, какъ скоро сос ди этого
захот ли, и это покореніе было для нея счастіемъ: доказательствомъ
служитъ прогрессъ гЬхъ ея частей, которыя достались на долю
народовъ, бол е цивилизованныхъ. Пусть дадутъ Польш независимость,
пусгь дадутъ ей короля, не избирательнаго, а насл дственнаго,
пусть присоединятъ къ тому вс возможныя учрежденія:
ч мъ мен е эти учрежденія будутъ свободны, т мъ противн е они
будутъ духу, привычкамъ, воспоминаніямъ шляхты, которую надобно
будетъ подчинять силою,—а гд взять эту силу? Съ другой
стороны, ч мъ свободе е будутъ эти учрежденія, т мъ скор е
Польша опять впадегь въ анархію, которая окончится попрежнему
завоеваніемъ. Въ Польш два народа, для котораго нужны дв
конституціи, исключагощія другъ друга. He им я возможности
слить эти два народа, ни создать единую власть, могущую примирить
все, не им я возможности, съ другой стороны, безъ явной
опасности для Европы, отдать всю Полыпу Россіи, всего лучше
оставить Полыпу такъ, какъ она была посл третьяго разд ла.
Это т иъ важн е, что положитъ конецъ притязаніямъ Пруссіи
на Саксонію, потому что Пруссія осм ливается требовать Саксо
Стр.2
282
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЭПОХА. КОНГРЕССОВЪ.
ніи только въ предположеніи возстановленія Польши. Австріяг
в роятно, также потребуетъ вознагражденія за потерю 5 милліоновъ
поддааныхъ въ двухъ Галиціяхъ; или, если она этого
не потребуетъ, то станетъ т мъ сильн е во вс хъ итальянскихъ
вопросахъ. Если, вопреки всякому в роятію, русскій императоръ
согласится отдать то, ч мъ онъ влад етъ по разд ламъ Польши,
если захотятъ сд лать опытъ, то король ве станетъ этому противод
йствовать, хотя и не ждетъ никавихъ счастливыхъ результатовъ.
Въ такомъ случа желательно было бы, чтобы король саксонскій
былъ и королемъ польскимъ. Но если Польша не можетъ быть
возстановлена съ полною независимостью, то пусть все остается
какъ было по третьему разд лу. Оставаясь разд лееною, Польша
не будетъ навсегда уничтожена. He образуя бод е политическаго
т ла, поляки всегда будутъ составлять одно семейство. У нихъ
не будетъ одного общаго отечества, но у нихъ останется одинъ
общій языкъ, сл довательно между НИМЙ останется самая кр пкая
и самая долгов чная связь. Подъ чуждымъ владычествомъ они
достигнугъ зр лаго вовраста, до котораго не могли достигнуть въ
десять в ковъ независимости, и моментъ, въ который они созр ютъ,
не будетъ далеко отъ момента ихъ освобожденія и сосредоточенія
около одного центра.
«Англія, завоевательница вн Европы, въ д лахъ европейскихъ
руководится охранительнымъ еачаломъ. Это, можета-быть,
зависитъ исключительно отъ ея островнаго положенія и отъ ея
относительной слабости, не позволяющей ей сохранять завоеваиій
на континент . Но все равно, необходимость это или доброд тель,
Англія д йствуегь въ охранительномъ дух даже относительно
Франціи, своей соперницы: такъ оеа д йствовала при Генрих
VIII, Елизавет , Анн и, быть-можетъ, также въ эпоху къ намъ
ближайшую. Франція, приносяіцая на конгрессъ виды вполн
охранительные, им етъ право над яться, что Ангдія поможетъ ей,
если только она сама удовлетворитъ самымъ сильнымъ желаніямъ
Аегліи, которая ничего такъ не желаетъ, какъ уничтоженія торга
неграми.» — Въ заключеніи инструвціи пересчитываются четыре
пункта, на которыхъ долженъ былъ настаивать Талейранъ: «1) не
оставлять Австріи никакой возможности посадить на сардинсвій
престолъ принца изъ своего дома; 2) Неаполь долженъ быть
отнятъ у Мюрата и отданъ Бурбонамъ; 3) Полыпа во всей своей
ц лости не должна быть отдана Россіи; 4) Пруссія не должна
яріобр сти ни Саксоніи, по крайней м р въ ц лости, ни Майеца».
Такимъ образомъ, уполеомоченные Франціи и Англіи являлись
на конгрессъ съ охранительными видами; всл дствіе этихъ самыхъ
видовъ, въ нимъ необходимо должна была пристать Австрія; союзъ
Стр.3
Г.ТАВА I.
283естественно
разрушался: три державы съ охранительными видамк
становились противъ двухъ державъ съ видами революціонными.
Конгрессъ долженъ былъ кончиться или войной Австріи, Англіи
и Франціи противъ Россіи и Пруссш, или уступкою со стороны
двухъ посл днихъ охранительному началу, выставленному тремя
первымн. Во всякомъ случа поб да останется за Франціею, за
Талейраномъ, за этимъ представителемъ поб жденной, опальной
державы, котораго изъ милости пригласили на конгрессъ^ котораго
сначала въ В и не хот ли допусвать до участія въ обсужденіи
вопросовъ по земельнымъ разд ламъ въ Германіи, Италіи и Полып .
28-го септября Талейранъ получилъ отъ Меттерниха коротенькій
пригласительный билетъ на коеференцію, им ющую быть на другой
день: Меттернихъ приглашалъ къ себ Талейрана присутствоваіпь
(assister) при конференціи, въ которой наидетъ собранныии (reunis)
уполиомоченныхъ Англіи, Россіи и Пруссіи. Такой же пригласительный
билетъ получилъ и уполвомоченный испанскій, Лабрадоръ.
Въ назначенный чась конференція собралась: за зеленымь
столомъ сид ли Касльри (на предс дательскомъ м ст ), Меттернихъ,
Нессельроде и уполномочепные прусскіе, Гардевбергъ и
Вильгельмъ Гумбольдтъ; знаменатый публицисгъ Генцъ велъ протоколъ;
для французскаго уполномоченнаго оставлено было м сто
между президентомъ и Метте^нихомъ; входитъ Талейранъ и представляетъ
собранію Лабрадора: ^полномоченный младшей линіи Бурбоновъ
подъ крыломъ уполноаГоченнаго старшей. Приступаютъ къ
д лу. «Ц ль ныи шней конференціи, — говоригь предс датель, —
обращаясь къ Талейрану, познакомить, васъ съ т мъ, что четыре
двора уже сд лали со времени своего прибнтія сюда... У васъ протоколъ?»
продолжалъ онъ, обращаясь къ Меттерниху. Тотъ подалъ Талейрану
бумагу, скр пленную пятью подписями. Первое, чтб остановило
Талейрана въ протокол , это слово союзники, какъ еще продолжали
называть себя четыре державы. «Союзники!—сказалъ Талейранъ:
— позвольте спросить: гд мы? въ Шомон или Лаон ? разв
миръ не заключенъ? разв идетъ еще война? и противъ кого?»—
Еиу отв чали, что слово «союзники» нисколько не противор читъ
существующимъ отношеніямъ, и что оно употреблено только для
краткости.—«Для краткости,—возразилъ Талейранъ,—нельзя жертвовать
точностію выраженія». Талейранъ началъ опять читать
протоколъ и черезъ н сколько минутъ проговорилъ: «Непонимаю».
Опять углубился въ чтеніе, и опять восклицаніе: «Всеженичего
не понимаю!» Комедія кончилась, и Талейранъ объявилъ прямо,
что для него существуютъ дв даты, между которыми н тъ ничего:
30-е мая, когда было р шено созвавіе конгресса, и 1-е октября,.
когда долженъ конгрессъ открыться; все, чтб сд лано въ проме
Стр.4
28-t
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.—ЭПОХА КОНГРЕССОВЪ.
жутокъ времени между ЭТЙМИ двумя числами, для него чуждо,
не существуеть; собрались на конгрессъ дія того, чтобъ удовлетворить
правамъ вс хъ, и было бы болыпое несчастіе, если бы
начали нарушеніемъ этихъ правъ; мысль—покончить все., прежде
ч мъ конгрессъ собрался, для него нова; онъ думалъ, что надобно
начать съ того, ч иъ теиерь хотятъ кончить. Посл долгихъ
разговоровъ, разъ хались, ничего не р шивъ. Искусный полководецъ
сбилъ враговъ съ позиціи, заставилъ ихъ ретироваться въ
безпорядк . Генцъ записалъ въ своемъ дневник : «Вм глательство
Талейрана и Лабрадора страшно разстроило и разорвало наши
планы; они протестовали противъ формы. какую мы приняли; они
насъ отлично отд лывали ц лые два часа; я никогда не забуду
этой сцены».
Черезъ день, 1-го октября, другая сцена. Талейранъ былъ
приглашенъ къ императору Александру. Мы вид ли, какія образовались
отношенія между императоромъ Александромъ и новымъ
правительствомъ Франціи. Талейранъ, чтобъ удержать портфель
иностранныхъ д лъ при Лудовив XVIII, должепъ былъ сообразоваться
со взглядами посл дняго, то-есть удаляться отъ Россіи и
приближаться къ Англіи. Императоръ Александръ у халъ изъ
Парижа, не простившись съ Талейраномъ, котораго это очень
обезпокоило; онъ былъ дальновидн е своего короля; гн въ могущественнаго
императора русскаго могъ быть опасенъ, и Талейранъ
написалъ письмо Александру (13-го іюня 1814 г.): «Я не видалъ
ваше величество передъ вашимъ отъ здомъ и осм ливаюсь сд лать
за это упрекъ въ почтительпой искренности самой н жной привязаиности.
Государь, давно уже важныя сношенія открыли вамъ моя
сокровенныя чувства, ваше уваженіе было сл дствіемъ этого; оно
меня ут шало въ продолженіи многихъ л тъ и ітомогало мн
сносить тяжвія искутенія. Я предугадывалъ вашу судьбу, я
чувствовалъ, что придетъ время, когда я, оставаясь фрапцузомъ,
буду им ть право присоединиться къ вашимъ проектамъ, ибо они
ле изм нили бы своего великодушнаго характера; вы совергаенно
исполнили 9то прекрасное предназначеніе; если я сл довалъ за
вами въ вашей благородной карьер , то не лишайте меня моей
награды: я этого проіпу у героя моего воображенія, и, см ю при<1авить,
у героя моего сердца».
Теперь въ В н Талейранъ опять увид лся съ героемъ своего
воображенія и сердца, который считалъ необходимымъ склонить
французскаго уполномоченнаго къ тому, чтобъ онъ не м шалъ
польсво-саксонскому проекту. Въ допесеніи своемъ королю Людовику
ХУІІІ Талейранъ подробно описалъ свое свиданіе съ русскимъ
императоромъ. Мы оставляемъ подробности, ибо не знаемъ,
Стр.5