А миф остался, его труднее выветрить, и пока есть миф, есть и народ. <...> Народы мира живут мифами, даже ложными, вплоть до газетных «уток». миф не выдумка и не ложь. <...> Поэт приводит примеры использования мифа у Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Гончарова, Есенина и говорит о себе: «Я — поэт с резко выраженным мифическим сознанием. <...> Именно народные архетипы и бродячие сюжеты сформировали мою душу». <...> сам ссылался на трехтомник А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» как на один из главных источников своей мифологии. <...> Вот один из примеров поэтического использования Ю. Кузнецовым <...> книги А.Н. Афанасьева: Я скатаю родину в яйцо И оставлю чуждые пределы, И пройду за вечное кольцо, Где никто в лицо не мечет стрелы. <...> Можно привести множество мифов из стихотворений Ю. Кузнецова <...> : «Елена», «Макбет», «Знамя с Куликова», «Тайна Гоголя», «Где-то в Токио или в Гонконге», но думается, что наиболее выразительно использован миф в «Сказании о Сергии Радонежском». <...> Писатель придумал, что родители преподобного Сергия Кирилл и Мария попали в татарский плен и темник приказал «из тяжкой боярыни вырезать плод»: Его он увидит, и я посмотрю. <...> Так Сергий возник предрассветным плодом Народного духа. <...> Но думается, что не меньше, чем мифы, у Кузнецова фигурируют 42 НАША МОЛОДЁЖЬ № 7(121), 1–15 апреля 2016 образы-символы: последний человек, русская бабка, маркитанты. <...> Вершиной его образного мышления, конечно, является образ Федоры, символизирующей Россию. <...> Ланской «Концептосфера художественного мира Ю.П. Кузнецова» (Липецк, 2014) показало, что ключевыми словами в поэзии Ю. Кузнецова <...> Немало символических образов встречается и в христианских поэмах Ю. Кузнецова <...> Вот что сказано о Богородице в поэме «Путь Христа»: Чашу пустую поставит она пред собой И наполняет по капле водой дождевой. <...> В поэме «Сошествие в Ад» образом-символом всепобеждающей любви является цветастый платок, который пришедшая из Рая Анастасия оставляет томящемуся в Аду Ивану Грозному <...>