Ефим Гаммер Первая жертва войны: 22 июня Помните слова из некогда популярной песни: «22 июня, ровно в четыре часа. <...> »? В нашем сознании ложно укоренилось, что война между нацистской Германией и Советским Союзом началась как по звону будильника, точно в четыре утра. <...> На самом деле стрелку часов надо отодвинуть на пятнадцать минут назад. <...> Лишь в этом случае она остановится на той отметке, когда прогремели первые залпы и человеческие судьбы превратились в песок, гонимый ветром стихий. <...> В 3 часа 45 минут капитан латвийского торгового судна «Гайсма» Николай Дувэ передал радиограмму в пароходство с сообщением о том, что его атакуют немецкие торпедные катера. <...> На вахте стояли опытные моряки, не на словах знающие, что в пору весенних штормов много мин, поставленных еще в Первую мировую войну, сорвало с якорей. <...> Инструктируя их, капитан Дувэ говорил: «Сейчас необходимо быть особенно внимательными, чтобы невзначай не напороться на смерть. <...> » Неизвестно, знал ли капитан Дувэ несколько больше, чем простые матросы. <...> Однако, если следовать фарватером воспоминаний старейших латвийских мореходов, то перед мысленным взором возникает такая картина: накануне войны в пароходстве муссировались слухи о том, что немецкие подводные лодки ставят минные заграждения у Лиепаи и в Ирбенском проливе. <...> Эти слухи, естественно, не вызывали прилива беспечности, а давили на психику, нервировали людей. <...> Незадолго до смены вахт впередсмотрящие заметили на горизонте четыре быстроходных катера. <...> Стремительное сближение, боевое развертывание и — беспощадный, почти в упор огонь из крупнокалиберных пулеметов по безоружному судну. <...> Войны, не имеющей аналогов в истории по количеству безымянных могил и невинных жертв. <...> Он вспыхивает в моем воображеКрики, стоны, матерная брань… И — небывалая беспомощность. <...> И на веслах двинулись к спасительному берегу. <...> Самой близкой латвийской точкой был портовой Вентспилс. <...> На него, вернее, на призывно мигающий маяк <...>