Геннадий Гусев СТРАНСТВИЕ ВЕЛИКОЙ МЕЧТЫ В далекой древности родилась мечта о справедливом устройстве общества, о торжестве добра над злом. <...> Мы продолжаем рассказывать о приключениях этой мечты на сложном пути среди людей до наших дней. <...> Чернышевский был социалистом-утопистом, который мечтал о переходе к социализму через старую, полуфеодальную крестьянскую общину, и который не видел и не мог видеть в 60-х годах прошлого века, что только развитие капитализма и пролетариата способно создать материальные условия и общественную силу для осуществления социализма. <...> Он был также революционным демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей. <...> Он был признанным лидером и теоретиком русской революционной партии «шестидесятников», вдохновителем второй (после декабризма) волны 42 революционного движения против царизма и крепостничества. <...> Николай Гаврилович гордо и мудро называл свое учение «теорией трудящихся». <...> Известно, что юный Владимир Ульянов написал письмо Н. Г. Чернышевскому, которое — увы! — не сохранилось. <...> Однако не подлежит сомнению, что послание это было проникнуто горячей симпатией к великому революционеру-демократу, желанием из первых рук получить столь необходимые в начале пути советы старшего товарища, служившего эталоном мужества в борьбе с самодержавием. <...> Как боялись умного, бесстрашного, хладнокровного Николая Гавриловича царские сатрапы! <...> Замысел их был зловещим: изолировать вождя от соратников, от народа, изъять, выключить из общественного движения, погасить яркий НАША МОЛОДЁЖЬ № 9(99), 1–15 мая 2015 светильник разума. <...> И немало преуспели в этом: заточили в каторгу и ссылку более чем на полжизнь… Однако шпага, которую сломали палачи на эшафоте над головой Чернышевского во время иезуитской «гражданской казни», не сломила дух <...>