Ирина Оснач Ирина Оснач родом с севера Камчатки. <...> Училась на семинаре прозы А.Е. Рекемчука в Литинституте, затем работала в камчатской областной газете, теперь живет в Подмосковье. <...> Автор повестей и рассказов, которые публиковались в альманахе «Камчатка», антологии камчатской современной литературы «Земля над океаном», московском альманахе «Пятью пять», «Независимой газете». <...> Рассказы Ирины вошли в лонглисты литературной премии им. <...> Белый снег, красные нити Э (Рассказ) того Посёлка уже нет на земле. <...> Но он мне до сих пор снится — как я бегу по улице мимо дома Плотниковых, потом Сергачёвых, и тётя Маша Сергачёва кричит мне: «Алёнка, скажи Ви-итьке…»… А что сказать, я не слышу, ветер шумит и свистит в ушах, я мчусь-мчусь: мимо огородов, к лугам, к высокой прибрежной траве и выскакиваю к реке, а там мальчишки ловят рыбу, и Витька Сергачёв, мой дружок, показывает щуку: – Во-он какая, сам поймал! <...> — Алёнка, смотри, какие у неё зубы! — и я с восхищением смотрю и на Витьку, и на зубастую щуку. <...> В весеннее половодье река затопляла прибрежные луга и огороды, в воде стояли и ближние дома. <...> Посёлок не был еще Москвой, оставался сам по себе, почти деревней: коровы на заливных лугах, во дворах куры и гуси. <...> Мать моя рассказывала, что в трех дворах росли яблони, да и те в финскую войну помёрзли. <...> Но я не помню ни тех яблонь, ни финской войны, мала была. <...> В памяти только чёрный платок тёти Клаши Воробьёвой: взрослые говорили, что на финской войне её сына убили. <...> С тех пор тётя Клаша так и ходила в чёрном платке. <...> А вот сирени было раздолье, сирень росла у заборов огромными кустамидеревьями, сквозь которые в мае и домов не разглядеть. <...> А дома были знатные, добротные и красивые: точёные и резные балясины у крыльца, ажурные причелины с цветами невиданной красоты и зверями диковинными, которые дом охраняют. <...> На всех окнах — белые наличники с резными солнцами и веерами кружев. <...> У леса лежал огромный валун, мы называли его Горячий камень — приложишь <...>