Коктейль «Синяя Птица» Император Цус умер, едва над изгибами куполов показала свой бледный лик Старшая Луна. <...> Мозолистые, поросшие жестким пушком лапы Летящего в Недосягаемой Вышине разжались, и он обрушился с жердочки на пол, застланный драгоценным ковром, сотканным на планете, где он никогда не был, — особам его статуса не позволялись межзвездные путешествия. <...> Первый Визирь вышел из императорских покоев и, поежившись от неизбежной боли, клювом вырвал два маховых пера — так полагалось по ритуальному этикету. <...> Император Цус уже падал в Пропасть, а его наследник, не знающий о ждущем его величии и власти, все еще обнимал крыльями неоперившуюся голову в яйце — белоснежном, расписанном ритуальными узорами, мужском. <...> Лабюск Запах дразнил и щекотал — стоило закрыть глаза, как рядом с кофе возникал шоколадный пончик, потом бутерброд с лунным сыром, потом бедрышко ганимедской жабы — обжаренное, но сыроватое изнутри, и прежде чем Норман успевал взять воображение за хвост, весь стол наполнялся съестным. <...> Норман пообедал десять минут назад в крошечной каюте звездолета «Тантал» — прижал к плечу инъектор и вдул две ампулы витаминно-углеводной жижи. <...> После этого надругательства над собою Норман поплелся в ресторан, потому что пассажир, который регулярно не выходит к обильному, оплаченному столу, — это подозрительный пассажир и его берет на заметку параноидальная таможня планеты Кша-Пти. <...> Норман с кислой миной походил между стойками, взял плошку и наполнил наименее аппетитной едой, которую нашел под табличкой с веселым человечком, счастливым ящером и застывшим в пищевом экстазе квоком, похожим на аиста марабу. <...> Норман поймал на себе заинтересованный взгляд высокого синекожего ящера с Ракшаса, мельком улыбнулся, кивнул и помешал гущу в своей тарелке. <...> Все ящеры Ракшаса рождались самцами-гермафродитами и, лишь заплатив налог и сдав экзамен, получали разрешение на активацию женских гормонов. <...> — Особенно запах <...>