Петербург
Очень жалею, любезнейший Александр Васильевич, что нахожусь вне всякой возможности сделать чтонибудь для рекомендованного Вами доктора, во-1-х, потому, что я никогда не решаюсь говорить за
человека, которого я лично не знаю с хорошей стороны, а во-2-х, я у князя не имею никакого весу и, если
пользуюсь его расположением, так по той же причине и в такой же степени, как Вы, Павел Вас<ильевич>,
Лажечников и прочие, и мне приходится иметь с ним сношения только по нашей общей службе. <...> Я кое-как досказал последние слова своего путешествия и, по обещанию, предлагаю Вам эту статью, с
покорнейшею просьбою оставить для нее местечко в первой майской книжке Вестника по следующим
уважительным причинам: я продал все путевые записки московскому книгопродавцу Глазунову и он
летом же приступает к печатанию их, следовательно для Вестника полезнее, если статья явится гораздо
прежде вторичного ее появления в свет; кроме того, я собираюсь месяца на четыре за границу, к
мариенбадским водам, и хотел бы все делишки кончить заблаговременно, то есть привести в известность
и забрать выработанное количество денег, между прочим, и ту безделицу, которая придется за нынешнюю
статью. <...> Потрудитесь пробежать ее, и если она Вам не понравится, возьмите на себя труд
дать мне знать и возвратить ее в самом скором времени, а я помещу в здешних журналах. <...> Если меня
отпустят, то я <предполага>ю ехать в конце мая <или в> начале июня. <...> Петербург
Поздравляю и тебя с праздником, любезный брат Николай Александрович. <...> Так говорит доктор и указывает мне мариенбадские минеральные
источники как самые действительные от моей болезни. <...> Я взял уже место в почтовой карете, на 7 июня, в
Варшаву, оттуда по железной дороге в Бреславль и Дрезден. <...> Вчера я и Льховскому сказал, и если он придет поздравлять и будет уверять, что сам вспомнил, не верьте,
ей-богу врет. <...> Сегодня - пасмурный день, сегодня мы, то есть ценсора <...>
Письма_1857_года.pdf
28
1857
Н. А. СТЕПАНОВУ
11 января 1857. Петербург
В этих листах, кажется, нет ничего затруднительного: впрочем, не знаю, как решит комитет: потрудитесь
послать их туда, там посланный Ваш и назад их получит тотчас же.
Вы знаете, что Контский подал жалобу на Вас, на меня, на Северн<ую> пчелу и на Елагина: жалоба с
нашими ответами пойдет в Главн<ое> управл<ение> ценсуры. Будьте осторожнее: в нынешних листах
сомнительны лица Кокорева и Самойлова, да еще один толстяк очень похож на сенатора Кочубея. Не
знаю, что скажут. Поговаривают, что Удочка русского человека тоже возбуждает толки.
До свидания.
Ваш Гончаров.
11 янв<аря> <18>57.
Ф. А. КОНИ
1 февраля 1857. Петербург
Милостивый государь Федор Алексеевич,
по желанию Вашему я вторично докладывал комитету Ваше объявление о замене Пантеона двумя
сборниками в нынешнем году, но комитет, несмотря на сделанные Вами изменения, не счел себя вправе
одобрить этого в печать, потому что два сборника в год могут быть изданы только с разрешения
Главн<ого> управления ценсуры, как Вы усмотрите из записанной мною на объявлении резолюции
комитета. Поэтому Вам нужно будет подать в комитет об этом просьбу. В первый же раз я доводил до
сведения комитета Ваше объявление потому только, что это случай новый, по крайней мере для меня, и я
желал знать мнение комитета и правила, какими должно руководствоваться, а не потому, что
предположил желание с Вашей стороны вовсе прекратить журнал, как Вы заметили в Вашем письме.
Примите уверение в моем почтении и преданности.
И. Гончаров.
1 февр<аля> 1857.
Корректура объявления при этом препровождается. Если бы Вам понадобились какие-нибудь подробные
объяснения по вопросу об издании сборника, то не угодно ли обратиться к секретарю комитета или же
повидаться со мной: в последнем случае - я готов принять Вас всякое утро до 3-х часов.
А. В. ДРУЖИНИНУ
12 февраля 1857. Петербург
Очень жалею, любезнейший Александр Васильевич, что нахожусь вне всякой возможности сделать чтонибудь
для рекомендованного Вами доктора, во-1-х, потому, что я никогда не решаюсь говорить за
человека, которого я лично не знаю с хорошей стороны, а во-2-х, я у князя не имею никакого весу и, если
пользуюсь его расположением, так по той же причине и в такой же степени, как Вы, Павел Вас<ильевич>,
Лажечников и прочие, и мне приходится иметь с ним сношения только по нашей общей службе. Если же
бы Вы захотели сделать что-нибудь для этого лекаря, то я могу Вам посоветовать побывать у князя самим,
и как он благосклонен к литераторам вообще, к Вам особенно, то конечно сделает для Вас всё, что
возможно. А мне, повторяю, о постороннем службе деле просить было бы неловко.
Стр.1