Пером и скальпелем Наталья Ефимова Ольгу Леонардовну Книп перЧехову постигла судьба Натальи Гончаровой и Софьи Андреевны Толстой – только ленивый не про шелся суровым пером по ее биографии. <...> Боль ше четырехсот писем напи сал каждый из них другому за время недолгого брака. <...> Известно, что вдова про должала их роман в пись мах даже после смерти лю бимого. <...> Только мы никогда не узнаем содержание ее обращений – эту тайну она унесла с собой в могилу, не доверив потомкам ни строчки Последняя любовь Чехова Ольга была рядом в последние минуты жизни Чехова. <...> От нее мы узнали, что в ночь с 1 на 2 июля 1904 года он проснулся и первый раз в жизни сам попросил по звать врача. <...> Антон Павло вич сел и както значительно, громко сказал доктору понемец ки (он очень мало знал понемец ки): ‘‘Ich sterbe’’. <...> Доктор Эрик Шверер, лечив ший Чехова в Баденвейлере, по том напишет в местную газету заметку, в которой даст полный отчет о ходе заболевания и меж ду делом заметит: «Он, видимо, замечательный писатель, но очень плохой врач, если решился на различные пе реезды и путешествия. <...> При его тяжелейшей и последней форме бугорчатки легких надо было си деть в тепле, пить теплое моло ко с малиной, содой и напер стянкой и беречь каждую минуту жизни. <...> А он мне все рассказы вал, что в последние три года объездил полЕвропы. <...> И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив». <...> Лишить Че хова возможности путешество вать, быть в кругу друзей, помо гать знакомым и совсем посто ронним людям – значило отнять саму жизнь. <...> А что до собствен ных болячек… Недаром же он подчеркнул однажды в записной книжке: «Человек любит погово рить о своих болезнях, а между тем, это самое неинтересное в его жизни». <...> И во обще считал, что «вынужденная праздность и шатание по курор там хуже всяких бацилл». <...> Человечное достигало высокой степени Болезнь серьезно <...>