«Самая свободная в мире» печать не обмолвилась ни единым словом о крупнейшем событии в мире литературы: выходе в свет романа А. И. Солженицына «Август Четырнадцатого». <...> В наш век научно-технической революции на доброй трети земного шара средством информации служит людская подспудная молва да еще (в лучшем случае) машинописные листки Самиздата. <...> И все-таки молчание «самой свободной» обречено на неуспех. <...> Мало ли было, — на позор человечеству, — писателей, поэтов, мыслителей, которых гнали, поили ядом, вели на эшафоты, расстреливали в тюремных подвалах, замаривали в концлагерях, книги которых сжигались, на самые имена которых накладывалось «табу»? <...> Как и прежние произведения Солженицына, его «Август Четырнадцатого» займет свое место в мировой литературе, несмотря на молчание (трусливое молчание!) «самой свободной». <...> Перед читателем — как бы не связанные между собой фразы, обрывки фраз, быстро появляющиеся и столь же быстро исчезающие образы. <...> Прорывы бешеной сутолоки в эпос, — как бы кинематографический экран, на котором быстро и смятенно появляются и исчезают картины, но именно эта обрывочность и быстрота переносят в давно ушедшую эпоху, превращают нас в современников событий, описанных в «Августе Четырнадцатого». <...> Солженицын дает им слово, сам не прибавляя и не поясняя ничего. <...> Несколькими скупыми фразами (о чем ниже) Солженицын рисует трагическую «несвоевременность» войны для России. <...> И еще: разве это не трагедия, когда в стране, выходящей на страшнейшую доселе войну, слово «патриот» для значитель174 «РОССИЮ ЖАЛКО.» ной части образованного общества — почти бранная, во всяком случае, уничижительная кличка, а офицер — непременно персонаж из купринского «Поединка», в самом лучшем случае заслуживающий презрительного сожаления? <...> Да, так было, и Солженицын не прячет от нас и этого трагического фона. <...> Герои первой части: Исаакий Лаженицын (уж не Исайя ли Солженицын, отец писателя?), студент-толстовец (еще <...>