С. Глаголь (С. С. Голоушев)
Очерк истории искусства в России
Русская прогрессивная художественная критика второй половины XIX -- начала XX века.
М., "Художественная литература", 1977
OCR Бычков М. Н.
[...] Живопись, как писание портретов и картин, насаждается в России вместе с другими
культурными начинаниями при Петре I. Решив, что в России нужно такое же искусство, какое он видел в
Европе, Петр выписал для обучения русских художников несколько голландских живописцев и француза
Каравана, а затем послал за границу несколько русских молодых людей, из которых скоро выделились:
Матвеев и один из братьев Никитиных.
Однако мастера, которых можно было бы поставить в уровень с тогдашними художниками
Европы, являются в России позднее, уже при Екатерине II.
Тот же граф Иван Иванович Шувалов, заботами которого в царствование Елизаветы Петровны
создан был в Москве первый русский университет, хлопочет об осуществлении мечты Петра и об
основании самостоятельной Академии художеств. Сначала Шувалов хочет основать ее при университете,
но иностранные художники отказываются переехать в Москву, вдаль от петербургского двора, и
Академия, как самостоятельное учреждение, учреждается в 1737 году в Петербурге. Эта Академия
становится с того времени питомником русского художества, ж несколько поколений художников
проходят через ее двери, но с первых же шагов она превращается в мертвящее казенное учреждение, и
большой вопрос, где росло русское искусство: в ее ли стенах или совершенно помимо них.
Выдающимися художниками конца XVIII и начала XIX были: Антропов, Аргунов и главным
образом Рокотов, воистину первый русский замечательный портретист, но всех их скоро затмили своею
славою два таких живописца, как Левицкий и Боровиковский, оба родом малороссы и оба воспитавшие
свое дарование вне академических стен. Общество, окружающее престол Екатерины и затем Павла I, было
увлечено внешностью и показным блеском жизни. Переодетое в парики и роброны, но еще грубое по
существу, оно было далеко от понимания искусства и настоящей к нему любви. Если оно требовало
искусства, то показного и неестественно пышного, мифологии и аллегорий ложноклассического
характера, которыми, однако, не мог увлечься настоящий и искренний русский художник. Если эти
аллегорические фантазии охотно выполняли по заказам вельмож заезжие из-за границы заурядные
живописцы, то подлинным русским художникам, естественно, оставался только портрет, и,
действительно, все русские художники XVIII и начала XIX века почти исключительно портретисты, но
зато какую дивную галерею типов дают работы этих мастеров! Левицкий является в своих портретах по
преимуществу великолепнейшим мастером, а Боровиковский, кроме того, и поэтом. В его портретах
перед зрителем не только живой человек, но всегда и известное настроение. Много осталось после
Боровиковского и проникновенно написанных церковных образов.
Между тем стала мало-помалу выдвигать своих выучеников и Академия художеств, но их
усилиями создано было только то вычурное и чуждое правде искусство, которое получило справедливо
кличку ложного (т. е. ложно понятого) классицизма. Написанные с русских, условно одетых натурщиков,
программы на темы из мифологии, истории или священного писания, несмотря на большое проявляемое
иногда мастерство их творцов, навсегда останутся украшением какого-то тупика, в котором целый долгий
ряд десятилетий томилось русское искусство. Вот имена наиболее выдающихся мастеров этого течения:
Лосенке, Акимов, Угрюмое, Егоров,Шебуев, Андрей Иванов и Басин.
Если из-под кисти этих мастеров иногда и выходили живые создания, то это были всегда
портреты, и если история сохранила имя еще одного из этих художников, Варнека, то единственно
благодаря тому, что он был почти исключительно портретистом.
Только исключительно крупные дарования и сильные личности выходили живыми из-под гнета
академических стен, и таковы именно были Кипренский и граф Толстой.
Кипренский в начале восьмисотых годов мог считаться воистину первым русским художником.
Недаром его портрет был первым портретом русского художника в галерее Уффици. Его портреты дышат
жизнью и рассказывают о пережитом изображенными лицами еще больше, нежели портреты
Боровиковского.
Друг Кипренского, полуфранцуз граф Толстой посещал Академию в качестве вольнослушателя
Стр.1