ЗАМЕТКИ О КНИГАХ И ЖУРНАЛАХ дой встретить без вести пропавшего мужа, который любовью и пониманием излечил бы душевные раны и помог бы ей забыть прошлое. <...> У Клейна не хватает мужества разбить последнюю надежду несчастной, сказать ей, что муж ее давно погиб в лагере. <...> Они плетутся истощенные, голодные и в лохмотьях, с глазами, познавшими все пороки и все низины человеческой души. <...> » И Клейн думает: Я не имею права этого сказать. <...> Виноваты и те, кто 371 сейчас ходят на свободе. <...> Книга Клейна призывает нас, несмотря на горе и страдания, к пониманию и человеколюбию. <...> И она непреклонно требует от нас: Стать такими, чтобы мочь свободно, открыто и честно смотреть друг другу в Первая веха Научная дисциплина, которая бы изучала большевизм в целом как явление, еще не создана, хотя на Западе уже и написано много по истории КПСС, по социологии советского общества и другим «смежным» дисциплинам. <...> В будущем, вероятно, без большевизмоведения не обойдется: слишком значительно это явление в судьбах всего человечества. <...> Рецензируемые нами «Очерки большевизмоведения» появились на свет раньше, чем успела издаться сама дисциплина как некая стройная система. <...> В этом и заслуга и творческая драма авторов «очерков». <...> Изд-во «Посев», Франкфурт на Майне, 1956 г. Авторы сборника, по существу поставили проблему большевизмоведения как творческое задание для настоящих и будущих исследователей, и это не может не вызвать благодарного чувства: в мире науки, как известно, постановка проблемы не менее важна, чем ее решение. <...> Но если методологический фундамент труда определен («систематический анализ природы большевизма с точки зрения его отношения к ценностям»), то здание, воздвигнутое на этом фундаменте, не расчислено с той же тщательностью — и это несомненная драма авторов «очерков». <...> Слишком часто исследовательская мысль переплетается с публицистикой. <...> Публицистикой высокого уровня, но всётаки публицистикой, место которой — не в научном труде <...>