НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ НА ПРИМЕРЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ Вопрос о кризисе национальной государственности на рубеже XX–XXI вв. имеет множество аспектов, охватывает множество процессов в различных сферах – политической, экономической, культурной и идеологической, в каждой из которых наблюдается и своя содержательная специфика, и своя динамика, и свои последствия. <...> Взаимодействие между разными сферами представляет, как мне думается, самую важную и в то же время самую сложную задачу для понимания того, каким образом те или иные конкретные события и проекты вдруг в какой-то момент начинают (или не начинают) играть дестабилизирующую роль по отношению к национальной государственности в целом. <...> Характер турбулентности, испытываемой национальной государственностью в каждом конкретном случае, зависит от истории и нынешнего состояния региона, страны, группы стран. <...> В других же можно наблюдать, наоборот, укрепление национальной государственности, сам этот принцип не только не подвергается сомнению, но прилагаются огромные усилия, чтобы его утвердить и закрепить в различных символах и институтах. <...> 73 От этих вводных замечаний я перейду непосредственно к теме статьи, которая будет посвящена взаимодействию идеи нации и ислама в современной Центральной Азии (далее – ЦА). <...> Национальная государственность в ЦА появилась относительно недавно. <...> Полноценную самостоятельность центральноазиатские государства обрели в 1991 г., после чего политика по формированию и укреплению нации еще больше усилилась2. <...> Этот процесс необходимо рассматривать не как теологически предопределенный и сам собой развертывающийся, а как сумму эффектов разнообразных, зачастую хаотических событий и действий. <...> Эффекты сцепляются, структурируются, усиливают друг друга, транслируются в другие сферы, формируют память о тех или иных событиях и их объяснение. <...> В каждом из этих полей национальный нарратив конструируется по-своему, предстает в особых <...>