КУЛЬТУРА АНТИЧНОЙ ЭПОХИ, СРЕДНИХ ВЕКОВ И НАЧАЛА НОВОГО ВРЕМЕНИ Ирина Шевеленко «НОВГОРОДСКОЕ КВАТРОЧЕНТО» И РУССКИЙ АВАНГАРД∗ Во второй половине XIX в. иконописная традиция в качестве эстетического феномена была малоинтересна, точнее – трудно было воспринимать ее как феномен эстетический. <...> Наиболее характерной стратегией было подчеркивание религиозного смысла иконописи, несовместимого с эстетическим подходом в принципе. <...> Эстетическая ничтожность традиционной иконописи с точки зрения современного вкуса искупалась ее функцией хранителя уникальной традиции. <...> Академическое изучение русской иконописи шло довольно интенсивно, однако прежде всего в рамках византологии, рассматривавшей русскую иконопись как одну из периферийных ветвей греческого христианского искусства. <...> В таком виде на роль традиции, воплощающей национальную уникальность, иконопись не подходила. <...> Общим для этой эпохи было также представление, что наиболее значительные в эстетическом отношении памятники русской иконописи относились к домонгольскому периоду. <...> Развитие новгородской и московской школ XIV–XVI вв. связывалось уже с ∗ Шевеленко И. <...> «Суздальские богомазы», «новгородское кватроченто» и русский авангард // НЛО: Независимый филологический журнал. <...> – Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/2013/124/ 94 «СУЗДАЛЬСКИЕ БОГОМАЗЫ», «Суздальские богомазы» влиянием византийского искусства XIV в., а эта эпоха считалась периодом художественного упадка. <...> В 1905 г. в результате провозглашения свободы совести Москва стала центром строительства новых старообрядческих храмов и одновременно центром «очистки» старинных икон. <...> Иконы XIV– XVI вв. сохранились, хотя и в «поновленном» виде, по преимуществу в старообрядческой среде, для которой был характерен культ «дониконовских» церковных реликвий. <...> «Расчистка больших новгородских икон от темной олифы и от поновлений, – писал Павел Муратов, – явилась настоящим откровением». <...> Откровение это было эстетического <...>