Болезненное влечение к бесполезному сочинительству, патологическое стремление к созданию претендующих на обнародование текстов – таково общеизвестное определение графомании. <...> Сами же графоманы называют себя непризнанными, непонятыми, недооцененными, и это позволяет им без стеснения выставлять на публичный суд текст сомнительного качества и рождает у пишущего иллюзию собственной уникальности и презумпции личной правоты. <...> Графомания – это не мания создания формы, а мания навязывания себя другим. <...> Бойм определил как «массовое осложнение от высокой болезни литературы». <...> Она выражается не просто в желании писать, но и в желании быть литератором. <...> Героическое жизнетворчество писателя, соперника вождей, вдохновляет графомана не меньше, чем сам акт письма. <...> Однако механизмы и стратегии существования графомании с течением времени эволюционируют. <...> На рубеже ХХ–XXI вв. особо громкое звучание обретает идея «искренней графомании», превратившаяся из давнего бытового представления в новую концепцию изящной словесности. <...> Слово «графоман» уже не выглядит ругательным и нередко употребляется в значении «многопишущий автор», «плодовитый писатель». <...> Графомания начинает рифмоваться с любовью к письму и преданностью литературе. <...> Слово «графоман» попадает в названия сетевых изданий, писательских клубов, книжных магазинов и самих литературных произведений, повествующих о людях отнюдь не бесталанных. <...> Ни экономические трансформации, ни обрушение политических идеологий ничуть не пошатнули позиций графомании, она замечательно встроилась в парадигму постиндустриальной культуры. <...> Причина этого не только консьюмеризм, но одна из ключевых особенностей сегодняшнего коммуникативного пространства, которую можно сформулировать как «ты есть, только пока говоришь, ты существуешь лишь в момент речи». <...> В этом смысле графомания – письменный аналог логореи, ставшей негласным способом выживания в нынешней речевой действительности <...>