Дед епископа Василия Родзянко дружил в Пажеском корпусе с будущим священномучеником Серафимом Чичаговым. <...> Между прочим, в книге рассыпано множество интереснейших фактов, которые епископ Василий получал из первых рук, но при этом он постоянно подчеркивает, что услышанное на исповеди умрет вместе с ним. <...> Он исповедовал и своего дядюшку (который, кстати, раскаялся в убийстве Распутина), и Керенского (всё это досужие сплетни — что он бежал из Зимнего дворца в женском платье; достойный был человек, в конце жизни вернувшийся в лоно Церкви)… <...> Семья будущего епископа прошЧасто ли вам попадается книга, герой которой с первой страницы — будто родной человек? <...> Сколько воспоминаний написано о ХХ веке, но эти, принадлежащие епископу Василию Родзянко, — просто фантастика, приключенческий роман-эпопея. <...> Вот только каждое слово в них — чистая правда. <...> Владимир Родзянко, так звали его до принятия монашества, — внук последнего председателя Государственной Думы Михаила Владимировича Родзянко, чья семья в родстве практически со всеми аристократическими родами дореволюционной России. <...> Однако не бойтесь завязнуть в запутанной генеалогии — автор этих воспоминаний ведет свое повествование о жизни стремительно, легко и живо. <...> Но ла весь крестный путь русского интеллигента, до конца преданного Православию и монархии. <...> Эмиграция, жизнь на чужбине, которая стала второй родиной, — епископ Василий Родзянко 1920–1940-е годы провел в Сербии, где верой и правдой служил своей пастве. <...> Вот он, юный алтарник, несет крест перед гробом генерала Врангеля. <...> Вот они с супругой Марусей, красивые и счастливые, в свадебном путешествии в Венеции и в милой Сербии, которую Василий Родзянко любил всей душой. <...> Вот они удочеряют девочку, угнанную в Германию и единственную уцелевшую после взрыва корабля с остарбайтерами на Дунае. <...> А вот будущий епископ в одиночку разоружает немцев-оккупантов и освобождает деревню, где находится его приход. <...> Взяв под козырек <...>