Цвет фона:
Дмитрий Андреевич ФУРМАНОВ
МАРУСЯ РЯБИНИНА
Рассказ
Городской совет помещался в доме фабриканта Полушина. Дом просторный, удобный,
комнат хватало на всех - нашлась внизу, под каменной лестницей, малая каморка и штабу
Красной гвардии. В семнадцатом году мы вовсе забывали, где живем на постоянном житье:
там ли, где осталась семья, здесь ли, в совете, где надо быть начеку и ночь и день. И больше
времени проводили в совете: день, от зари до полуночи, - по заседаньям, в приемах, по
митингам - мало ли что! От полуночи до рассвета дремали мы на широких дубовых столах,
по лавкам, на притоптанном смачном полу - кто где наугад умостится. В штабе гвардии -
круглые сутки содом; приходили рабочие с фабрик, отмечались, давали сведенья о своих
отрядах, получали оружие, подписывались на разных обещаниях, правилах, брали
инструкции, уходили. Была бессменная возня с учетом, много хлопот было и с оружием - оно
частью хранилось тут же в комнатке, частью во дворе, в сарае - автомобилями возили его
сюда из военкомата.
В штабе гвардии впервые я встретил Марусю Рябинину. Была она девушка вовсе ранняя,
годов семнадцати. Лицом кругла, в щеках румяна, носик торчал красной шишечкой, светлозеленые
шустрые глаза просверкивали через темную изгородь ресниц. Русые гладкие волосы
Маруси отхвачены коротко и неровно; из-под платочка торчали они за ушами и на затылке
будто жесткие оборванные пучочки мочала. Ходила Маруся в кожаной тужурке, в плотной
черной юбке - так ходила и лето и зиму, другого костюма не знала.
Первый раз я увидел Марусю в штабе гвардии. Она сидела, пригнувшись круто над
столом, опрашивала грудку рабочих, записывала то, что рассказывали.
Прошел восемнадцатый год. В январе девятнадцатого мы уходили на Колчака. Иванововознесенские
ткачи посылали тогда свой первый тысячный отряд. Этот отряд развернулся на
фронте в полк, и прошел тот полк - Иваново-Вознесенский полк прошел страдный путь по
Уралу, по самарским степям, был на Украине, с конницей Буденного. Ходил на белую
Польшу.
С первым отрядом ушла и Маруся Рябинина.
Горели пожары весенних боев - Колчак наступал на Волгу. То были дни колчаковских
побед, дни, когда по югу раздольными полями в Москву развивал свой ход Деникин, когда по
северу рыскали хищным зверьем английские добытчики. Советская Россия нервно дрожала в
когтистом капкане упорного, лютого, смелого врага. Надо было резким усильем разжать
капканью цепь, вырвать мускулы из тесных пут, врага ударить с отвагой, с размаху, в лоб. И
первым же крепким ударом надо было вышибить дух Колчаку. Мы скликали против
победного адмирала со всех концов советские полки.
Округлилась крутой железной грудью и встала в упор и глянула дерзко, не мигая, врагу
в лицо дивизия чугунных чапаевских полков. В этой дивизии был полк иваново-вознесенских
ткачей, в том полку шла бойцом Маруся Рябинина.
С переломных апрельских дней врага повернули вспять. В апреле от Бузулука в
Бугуруслан гнали мы с присвистом и гиком белое вражье войско.
Есть такое село в просторах от Волги к Уфе - Пилюгино - его не забудешь целую жизнь.
Был под Пилюгиным бой. Ревели и выли орудия. Шрапнель целовала огненным поцелуем
голубой небесный овал. Как злые цепные псы - рвали, визжали пулеметы. Ссеченным
колосом падали бойцы - птицами бились в подсолнечных зарослях. Враг смолк. Враг пропал.
И сразу остановилась страшная, испуганная тишина; мы мертвыми цепями молча шли по
гумнам к затихшим избам села, шли и не знали, как встретят? Неужто роковая засада
припряталась здесь по углам? Неужто эти глухие овины, эти молчащие избы стерегут нас
страшной тишью? Мы робко ступали, как в погреб, чиненный динамитом. Крался ИвановоВознесенский
полк, скрипела под ногами непокорная жухлая трава. Шла в цепи Маруся
Рябинина, устало свисла в нервных руках тяжелая каштановая винтовка, глаза горели
страстным возбужденьем, но улыбалось открытое чистое девичье лицо. Полк вкрался в село,
Стр.1