Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 2, кн.5)
----------------------------------------------------------------------Перевод
А.Франковский
М., "Правда", 1982.
OCR & spellcheck by HarryFan, 6 July 2001
----------------------------------------------------------------------КНИГА
ПЯТАЯ. ЯРМАРКА НА ПЛОЩАДИ
ДИАЛОГ АВТОРА СО СВОЕЙ ТЕНЬЮ
Я. - Да ты не об заклад ли уж побился, Кристоф? Решил поссорить меня с
целым светом?
Кристоф. - Нечего притворяться удивленным. С первого же мгновенья ты
знал, куда я тебя поведу.
Я. - Ты критикуешь и критикуешь, нельзя так. Раздражаешь врагов и
смущаешь друзей. Разве тебе не известно, что хороший вкус предписывает не
замечать непорядков в приличном доме?
Кристоф. - Что поделаешь! У меня нет вкуса.
Я. - Да, я знаю: ты просто дикарь, то и дело попадаешь впросак. Они
объявят тебя врагом всех и вся. Ты ведь уже в Германии прослыл
германофобом. Во Франции ты прослывешь франкофобом или - что еще серьезнее
- антисемитом. Берегись, не трогай евреев. "Они сделали тебе слишком много
добра, чтобы ты имел право говорить о них дурно..."
Кристоф. - Почему же мне нельзя высказать все то хорошее и плохое, что
я о них думаю?
Я. - Ты говоришь о них преимущественно плохое.
Кристоф. - Потом будет хорошее. Почему нужно щадить их больше, чем
христиан? Если я воздаю им полной мерой, значит, они того заслуживают. Я
не забываю их роли, ибо они заняли почетное место на авансцене нашего
клонящегося к упадку Запада. Некоторые из них несут смертельную угрозу
нашей культуре. Но я помню, что другие
обогащают нашу энергию и нашу
мысль. Я знаю, сколько еще величия в этой нации. Я знаю их способность к
самопожертвованию, их гордое бескорыстие, их страстное стремление к
лучшему, неутомимую деятельность, упорный и незаметный труд многих тысяч
из них. Я знаю, что в них живет бог. И потому-то я негодую на тех, кто
отрекся от бога, кто,
ради позорного преуспеяния и низменного
благополучия, предает свой народ. Бороться с ними - это значит выступить
против них же на стороне их народа, точно так же, как, нападая на
продажных французов, я защищаю Францию.
Я. - Милый мой, ты суешься не в свое дело. Вспомни, как не терпится
жене Сганареля, чтобы ее отколотили. Не суйся, куда не следует... Дела
Израиля нас не касаются. А Франция - как Мартина: согласна, чтобы ее
прибили, но не выносит, чтобы ей говорили об этом.
Кристоф. - И все же нужно говорить ей правду, особенно, если ее любишь.
Кто скажет правду, если не я? Ведь не ты же. Все вы связаны между собой
сложившимися в обществе отношениями, необходимостью считаться друг с
другом, все вы щепетильны. А я ничем не связан, я не принадлежу к вашему
миру. Никогда я не участвовал ни в ваших кружках, ни в ваших распрях.
Ничто не обязывает меня поддакивать вам
или быть вашим соучастником в
заговоре молчания.
Я. - Ты чужеземец.
Кристоф. - Ах да, я и забыл, что немецкий композитор не имеет,
по-вашему, права судить вас и не способен вас понять. Допустим. Я, быть
может, заблуждаюсь. Но, по крайней мере, я скажу вам то, что о вас думают
некоторые великие чужеземцы, ты знаешь их не хуже меня, - величайшие из
наших мертвых и наших живых друзей. Если даже они заблуждаются, все равно
полезно знать, что они думают: это может пригодиться. Во всяком случае,
лучше так, чем самим убеждать себя, как это принято у вас, что весь мир
восхищается вами, и самим то восхищаться собой, то поносить себя. Какой
толк кричать в погоне за модой, что вы величайший народ мира, и в то же
время - что латинские нации безнадежно хиреют; что великие идеи исходят из
Франции, и в то же время - что вы годны лишь забавлять Европу? Не следует
закрывать глаза на подтачивающий вас недуг, но не следует и падать духом;
напротив - вас должна вдохновлять мысль о борьбе за жизнь и честь вашей
нации. Кто почувствовал жизнестойкость
этой нации, которая не желает
умирать, тот может и должен смело обнажать ее язвы и ее смешные черты,
Стр.1