Георгий Мейер Топор Расиольникова (Опыт медленного чтения) I Года за три до начала Второй мировой войны собралось в Париже у гостеприимных хозяев в доме довольно большое и разнообразное общество говорящих по-русски французских дипломатов и профессоров, руаских эмигрантских литераторов, мыслителей, богословов, бывших судебных деятелей и офицеров. <...> Случайно и вскользь разговор коснулся некоторых особенностей русского языка, устарелых оборотов, неупотребительных форм, и кто-то, !в пример неблагозвучия и неправильного словообразования, привел двустишие поэта, вообще известного безукоризненной грамотностью, отлично владеющего стихом: И Раскольников старуху Зарубает топором. <...> Все же, говоря откровенно, удивил меня в тот вечер один только Ремизов, тончайший ценитель художества, справедливо видевший в Достоевском не философа и психолога, как это ныне по печальному недоразумению принято думать, а, прежде и после всего, величайшего художника, писателя высших реальностей. <...> Впрочем, вполне допустимо, Ремизов промолчал, подобно мне, не желая углублять поверхностной беседы, вызывать бесполезного спора. <...> 120 ГЕОРГИЙ МЕЙЕР Я не знаю, справедлива ли моя догадка, и жалею, что никогда потом не говорил с ним об этом. <...> Настоящий читатель никогда не остается пассивным, он сотворчествует с художником, зорко следя за развитием темы и фабулы, сопоставляя все детали, не упуская ничего. <...> Но при изучении романов-трагедий, романов-мистерий Достоевского, в (особенности «Преступления и наказания», где буквально каждая подробность, каждый жест, каждый беглый намек преисполнены бездонного значения, малейшая ошибка читателя грозит сбрушить им же самим, вслед за автором, возводимое здание. <...> Писатель (реалистический не обязан обосновьгвать метафизически, почему те или другие события слагаются в его произведении так, а не иначе. <...> Творческое сознание и, следовательно, полная с^гоетственность служителя искусства возникают там <...>