Проза Марина Москвина Скрипка Зюси Рассказ Зюся — сын деревенского клезмера Шломы Блюмкина. <...> В черном длиннополом сюртуке, под которым виднелась поддевка и руба ха, с тощей бородой, пегими усами и в потертой фетровой шляпе, Шлома бродил по деревням, зажигал на многолюдных родственных застольях, свадь бах и бармицвах, и земляческих торжествах, развлекая столяров, кузнецов, лодочников и горшечников. <...> Мягкой рукой, никакого «крещендо», так гладят собаку, он принимался водить смычком по старенькой скрипке, нащупывая мелодию, пробуя на вкус, на цвет, буквально осязая ее изгибы и повороты, неторопливо разукрашивая восточными орна ментами, трелями и причудливыми росчерками. <...> Легкими движениями сопро вождал он звучащий поток, не вмешиваясь в него, но и не пропустив животрепе щущий миг, когда в полноводную «Хасидскую сюиту» властно вторгался стук судьбы, голос рока из Пятой симфонии Людвига ван Бетховена: тататам! <...> После чего в ту же самую дверь, вслед за «стуком судьбы», безалаберно врывались «семьсорок», «шоломалейхем» — и лишь бесчувственный чурбан мог усидеть на месте и не пуститься в пляс. <...> И этот яркий огонь и зорный свет охватывали тебя и разжигали в груди восторг такого невыносимого накала, что в разгар фрейлахса или кампанеллы разгоряченные гости сшибались лбами, и ну — мордасить друг друга, в кровь Марина Москвина — прозаик, автор многих книг для взрослых и для детей, лауреат и финалист многих литературных премий, постоянный автор «ДН». <...> Скрипка Зюси 7 разбивая губы и носы, а потом обнимались, целовались и просили прощения. <...> Недаром Блюмкинотец любил повторять: — Зюсенька, сыночек, во все надо правильно вложиться — иначе не будет никакой отдачи. <...> Но Шлома не был бы Шломой, если б неистовые динамические фиоритуры под его смычком не оборачивались томительными чарующими мелодиями. <...> — Всегда надо мыслить на широкий жест, — говорил Шлома Зюсе, мотлу с оттопыренными музыкальными ушами <...>