Н. А. Добролюбов
Заволжская часть Макарьевского уезда Нижегородской губернии
Сочинение графа Н. С. Толстого. Том I. Москва, 1857
Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в трех томах
Том первый. Статьи, рецензии и заметки (1853-1858)
Составление и вступительная статья Ю. Г. Буртина
Примечания Е.Ю. Буртиной
М., "Художественная литература", 1986
OCR Бычков М. Н.
Книга эта составляет перепечатку статей, помещавшихся во многих номерах "Московских
ведомостей" нынешнего года1. Они отличаются тем же честным и правдивым направлением, которое
привлекло столько читателей к рассказам гг. Щедрина и Печерского2, и потому были замечены и
прочтены многими с большим интересом. Действительно, статьи графа Н. С. Толстого составляют
приятное явление в среде тех литературных произведений, которых ряд открыт был в прошлом году
"Губернскими очерками"3. Направление, которое ранее других выказал г. Щедрин, в каких-нибудь дватри
месяца приобрело себе множество последователей и до сих пор постоянно встречает горячее
сочувствие в публике. Но нельзя не сознаться, что такое направление не может быть долговечным в той
форме, в какой теперь всего более выражается. Никто не станет спорить, что высшее достоинство
юридической нашей беллетристики4 последнего времени заключается в ее общественном значении, а не
в красотах поэтических. Но общественное значение всех юридических рассказов весьма много теряет
под покровом крутогорских, черноборских и малиновских прозвищ. Крутогорск, равно как и Малинов5,
построен авторским воображением, и воображение вследствие этого распоряжается в своих владениях,
как ему угодно. Будь я сам Фейер или князь Чебылкин6, вы, обиженный и ограбленный мною, не можете
привести меня в суд, с "Губернскими очерками" в руках вместо всяких документов. Я могу вам сказать,
что мало ли чего сочинители ни выдумают: на то они сочинители! Разумеется, общественное мнение
узнает меня и покарает, если мои поступки описаны так добросовестно, как г. Щедрин описывает. Но, к
сожалению, подражатели его не всегда так верны действительности. Теперь же многие пускаются в
юридическую поэзию,
Наобум, мешая
С былью небылицы7.
При отсутствии достоинств чисто литературных это весьма дурно; доверие ко всему рассказу
подрывается какой-нибудь неловкой подробностью, и читатель думает: если бы это была правда, то уж
так и быть,-- но если автор сочиняет, то мог бы сочинить что-нибудь позамысловатее и поинтереснее. А
то, право, мы скоро дождемся, что на бедных русских чиновников взвалят криминальные анекдоты всех
веков и народов... Недавно, например, один из подражателей Щедрина и Печерского напечатал, будто
исправник спрашивал мужика, когда ему легче было -- при исправничьем управлении или при окружных,
а мужик отвечал: "При вас было тяжельше".-- "Да отчего же?" -- спросил исправник с досады. "Да как
же,-- пояснил мужик,-- бывало, барана-то взвалишь на плечи, прешь его, прешь к твоей милости, аж лоб
взопреет; а теперь возьмешь хворостинку и шутя все стадо сгонишь к окружному"8. Ну, кто же не знает,
что это из восточной басни -- чуть ли не про самого Гарун-аль-Рашида?9 И в каких краях лежит эта
пастушеская, многоскотинная провинция, где окружной берет взятки с казенных крестьян стадом
баранов? Каждый человек, мало-мальски неглупый и привыкший к судейской казуистике, не
затруднится, конечно, хоть каждый вечер придумывать по нескольку десятков самых замысловатых
столкновений чиновников с просителями; но ведь это будет в некотором роде литературный Собачкин10,
рассказывающий о том, как жена мужа высекла вместо девушки. Публика хочет правды; она потому и
обрадовалась "Губернским очеркам", что увидела в них правду, жизненную, общественную правду. В
последние семь или восемь лет литература наша все толковала о разных смешных случаях, вроде того,
Стр.1