Владимир Иванович Даль
Вакх Сидоров Чайкин, или Рассказ его о собственном своем житье-бытье, за первую половину
жизни своей
OCR Busya http://www.lib.aldebaran.ru
"В.И. Даль "Избранные произведения"": Правда; Москва; 1983
Не думаю, чтобы жизнь моя и большая часть того, что относится к личности моей, заслуживали
большого внимания; но уверен, что уроки, коими наделяла меня судьба постоянно в течение тридцати лет,
считая с самого дня рождения моего, могут быть поучительны не для одного меня, а для всех, если бы
только они могли врезаться другому в голову и в сердце, как мне; уверен также, что спознаться с людьми,
коих случилось мне рассмотреть очень близко, никому не мешает, а многим будет и очень кстати. Первые
тридцать лет жизни моей были резки в очерках и пестры красками, хотя и сам я человек темный, как вы
сейчас это увидите; но не ищите в записках живого человека повести или романа, то есть сочинения; это
род живых картин, из коих немногие только по пословице: гора с горой, - в связи между собой и с
последующими.
Глава I. От сотворения моего и до барской передней
Я сын приписного по ревизским сказкам, по народной переписи, комлевского мещанина, и остался
без звания и места, когда отец мой скончался, покинув меня голосистым крикуном, но еще бессловесным.
Мать моя поехала с какими-то попутчиками отыскивать отца, который, отправившись по торговле или
промыслу своему - он был барышником, как у нас говорят, то есть торговал лошадьми, - отправившись на
лебедянскую ярмарку, пропадал, не знаю сколько времени, без вести, - поехала и меня повезла с собою; на
пути захворала, сердечная, попутчики покинули ее в чужом месте, она умерла, а я остался круглым
сиротой, не научившись еще и самой необходимой на свете вещи: есть хлеб. Село было господское;
мужик, у которого в избе скончалась мать моя, а я остался на руках, пошел с жалобой на беду эту к
барину; тот, выбранив мужика порядком за такую неприятность, велел взять меня во двор, кормить, поить
и растить. Вот все, что я впоследствии слышал от людей господских о том, кто я таков и откуда.
Когда я стал знать и помнить себя, то было мне, видно, года четыре; названая мать моя, скотница в
барском доме, колотила меня кулаком в спину, приговаривая: "Молись, молись, молись, не ложись спать
как собака". Эти слова остались в памяти моей, и это первые мои воспоминания. Потом, года через два,
помню разительную перемену: барские покой; я попал туда со скотного двора по замечательному случаю.
Один из барчонков сшалил что-то, и барин велел привести со двора какого-нибудь мальчишку и высечь в
барских покоях при виноватом - в острастку; на это, как безродного сироту, избрали меня. Помню, как
большой, плотный дворецкий пришел, схватил меня за руку и потащил по двору по лестнице; в покоях
поразил меня крик, шум, плач - это барин сердился, бранил барчонка; барыня заступалась за него, а тот
ревел. Я глядел на все это довольно спокойно, ничего не понимая, покуда наконец меня вдруг, ни с того
ни с сего, схватили, растянули и высекли. И я и три барчонка, мы все выли в голос, барин кричал и все
грозил одному из них и приговаривал; а барыня об эту пору уже успокоилась немного и отошла. Когда все
это кончилось, барин спросил: "Чей это головорез?" И услышав, что я скотницын приемыш, которая уже
вбежала в переднюю, также ревела во всю глотку и кинулась барину в ноги, то он, сказав: "А ты чего тут
ревешь, тебе какое дело? Что он, сын, что ли, твой? Ты чего пришла заступаться? Дура!" - приказал
оставить меня в покоях; пусть-де привыкает, наука эта не мешает ему, пригодится, он будет бояться
теперь и станет слушаться; потом пригрозил мне и, притопнув ногой, выслал в переднюю. Названая мать
вынесла меня на руках, обмыла, одела, успокоила и опять понесла в барские покои: я снова реветь на чем
свет стоит; и тут уже поколотила меня и сама Катерина. Заглушив кулаками страх мой, она передала меня
холопам в переднюю.
Глава II. От барской передней до француза с отмороженными ногами
Стр.1