Для философии науки на протяжении ХХ в. научное знание выступало как совокупность теорий, а теория — как язык. <...> Постпозитивисткая философия привела столь убедительные доводы о свободе ученых в построении теории и интерпретации опытных данных, что оказывается непонятным, каким образом научные теории имеют отношение к реальности, а утверждения науки становятся основой для технологических применений. <...> Пикеринга и др., для которых научный факт выступает как конструкт, но не чисто вербальный, а как артефакт, являющийся продуктом реального взаимодействия с объектами и процессами природы. <...> В заключение ставится вопрос: насколько корреспондентное определение истины согласуется с таким пониманием науки? <...> На протяжении последних трех-четырех десятилетий философия науки приложила большие усилия к обоснованию тезисов: 1) о теоретической нагруженности языка наблюдения; 2) о неполной детерминации теории эмпирическими данными. <...> Представляется, что * Сокулер Зинаида Александровна — доктор философских наук, профессор кафедры онтологии и теории познания философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова: тел. <...> Однако из этих тезисов следует, что у нас нет никаких оснований утверждать истинность принятых научных теорий в смысле корреспондентной теории истины. <...> В подтверждение можно сослаться практически на всю постпозитивистскую литературу по философии науки. <...> Так, Эйнштейн говорит: «В настоящее время известно, что наука не может вырасти на основе одного только опыта и что при построении науки мы вынуждены прибегать к свободно создаваемым понятиям, пригодность которых можно апостериори проверить опытным путем. <...> Эти обстоятельства ускользали от предыдущих поколений, которым казалось, что теорию можно построить чисто индуктивно, не прибегая к свободному, творческому созданию понятий. <...> Чем примитивнее состояние науки, тем легче исследователю сохранять иллюзию по поводу того, что он будто бы является эмпириком <...>