ВИЗГИН Сначала скажу несколько слов о Гаянэ Михайловне как человеке и коллеге. <...> Для нее самыми главными «держалками» личности в непредсказуемом потоке жизни были человеческое достоинство, благородство натуры, артистизм, скромность и высокое чувство долга. <...> То, что из моего интеллектуального далека легко было расценить как мелочи бытовой жизни, таковым для Гаянэ Михайловны вовсе не было, если это касалось ее родных или близких, всех тех, кто был ей дорог. <...> Но в своих научно-философских работах Гаянэ Тавризян, напротив, была мужественным автором, умеющим, где надо, держать язык за зубами и твердым нажимом пера упорядочить изложение темы, подчинив его строгой логике, выстраивающей единство воплощаемого замысла. <...> Я неслучайно сказал о «нажиме пера», потому что она, насколько я знаю, не пользовалась в своей работе ни пишущей машинкой, ни компьютером. <...> Гаянэ Михайловна была замечательным исследователем философии и театра Марселя, впервые приоткрывшим нашему читателю творчество этого мыслителя, в фокусе интересов которого был мир человеческих отношений и искусство в их взаимосвязи с миром трансцендентных ценностей. <...> Гаянэ Тавризян как философ 149 Поэтому вовсе не случайно, что она выбросила в мусоропровод свои конспекты одного испаноязычного позитивиста, уроженца Кубы, диссертация о котором могла бы принести ей практический успех в начале 60-х гг., когда интерес к «острову свободы» по политическим мотивам необычайно возрос. <...> И поэтому она предпочла заняться экзистенциализмом, среди представителей которого ей особенно близким стал Габриэль Марсель: ведь этот философ являлся к тому же и вдумчивым музыкантом, продуктивным и оригинальным драматургом, а также музыкальным и литературным критиком, что не могло не привлечь Гаянэ, воспитанную в артистическом кругу. <...> В атмосфере экзистенциализма, без которой не может обойтись никакая наша попытка понять творчество, жизнь и личность Гаянэ Михайловны, это <...>