Владимир Григорьевич Чертков
Письмо к И. В. Сталину от 5 февраля 1930 г.
Date: 19 марта 2002
Изд: "Возвращение памяти. Историко-публицистический альманах". Вып. 3. Новосибирск,
Издательство Сибирского отделения РАН, 1997.
OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)
В первых двух выпусках нашего альманаха "Возвращение памяти" (Новосибирск, 1991, 1994)
читатели могли познакомиться с материалами, рассказывающими о трагической участи крестьянтолстовцев
в годы сталинской диктатуры.
Эту тему продолжает теперь новый документ из рассекреченных фондов Государственного
Архива Российской Федерации (ГАРФ) -- письмо-ходатайство В. Г. Черткова, направленное Сталину в
феврале 1930 года.
Владимир Григорьевич Чертков (1854-1936) был близким другом, доверенным лицом Льва
Николаевича Толстого и издателем его произведений. После кончины великого писателя (1910 г.) он
многие годы посвятил тому, чтобы творческое наследие Толстого получило широкое распространение в
России и за рубежом. Ему принадлежала также важная роль в пропаганде этического учения Толстого.
Когда большевистская власть перешла к решительному слому жизненных основ российского
крестьянства, последователи учения Толстого подверглись жестоким преследованиям. Власти громили
не только их общины и коммуны. Еще раньше насилию подверглись люди, открыто отстаивавшие
пацифистские убеждения и нравственные идеалы толстовства.
Публикуемый документ -- одно из свидетельств неоднократных попыток В. Г. Черткова
защитить толстовцев -- узников совести -- от постоянных преследований государства или по крайней
мере добиться для них смягчения тюремного режима. Документ состоит из двух частей: письма
Владимира Григорьевича к Сталину и приложения, озаглавленного "Записка о заключенных..." Автор
"Записки" нам неизвестен, но, несомненно, что это человек, близкий Черткову и хорошо
информированный о положении последователей Льва Толстого, заключенных в Соловецкий лагерь.
Чтобы Сталин мог отдавать себе отчет, что речь идет не о преступниках или противниках власти, а
исключительно о мучениках за веру (хотя для Сталина это был в сущности пустой звук), "Записка"
сопровождается кратким изложением тех религиозных мотивов, которыми толстовцы
руководствовались в своих поступках и из-за чего постоянно подвергались тяжелым наказаниям со
стороны лагерной администрации.
Остается однако неясным, какова была реакция Сталина (или его помощников) на данное
обращение и какие последствия имело письмо для самих узников Соловецкого лагеря.
Документ публикуется без каких-либо поправок и сокращений.
Место его хранения -- ГАРФ, ф. 8409, оп. 1, д. 406, л. 71-78.
Предисловие С. А. Папкова
Многоуважаемый Иосиф Виссарионович,
С риском показаться Вам докучливым, решаюсь обратить Ваше внимание на тяжелое положение
группы так называемых "толстовцев", отбывающих наказание в Соловках. По возрасту моему (75 лет) и
по состоянию моего здоровья я могу в любую минуту умереть (как, впрочем, и каждый, независимо от
возраста), и до смерти я хотел бы высказать Вам по этому делу, как человек человеку, то, что у меня на
душе, по тем сведениям, которые я получил.
Дело в следующем: 29 октября прошлого года в Москве одновременно были арестованы несколько
молодых людей, так называемых "толстовцев", уже отсидевших разные сроки за отказы от военной
службы по религиозным убеждениям: Иван Прокофьевич Баутин (мой личный секретарь), Борис
Васильевич Песков, Иван Михайлович Сорокин и Юрий Иванович Неаполитанский. Всех их продержали
до 1 декабря пр[ошлого] г[ода], после чего выслали в Соловки на 5 лет, вместе с Алексеем Ивановичем
Стр.1