» В истории советского кино был такой период, когда документальная лента объявила художественную едва ли не лишней, во всяком случае, вторичной по сравнению с теми неограниченными возможностями, которые открыты перед документальным фильмом. <...> Только небольшой - в сравнении с многомиллионным многоглазым зрителем - кружок причастных к кинематографической промышленности людей знал, какую лукавую и ловкую монтажную обработку проходит эта якобы "подлинная" жизнь, прежде чем стать той, манерной, гремящей победными маршами, белой пароходной грудью рассекающей моря, стальной громадой устремляющейся в небо жизнью, получившей название - документальная хроника. <...> 249 Проходит пятьдесят лет, и режиссер Алексей Герман снимает фильм "Мой друг Иван Лапшин", вся основная сила художественности которого направлена на то, чтобы быть как можно менее "художественным" в привычном смысле слова. <...> Основное своеобразие стилистики "Ивана Лапшина" и состоит, по-моему, в том, что граница между 250 зрителем в зале и людьми на экране как бы размыта. <...> На первом сюжетном уровне происходит следующее: герой фильма Иван Лапшин охотится за "бессмысленными и беспощадными" убийцами банды Соловьева. <...> Липков делает примерно то же самое, что "документальная" хроника 30-х годов делала с подлинной жизнью. <...> Но именно после этого эпизода Лапшин произносит фразу: "Ничего, вычистим землю, посадим сад и сами еще успеем погулять в том саду". <...> Документальная хроника 30-х годов" (пользуюсь этим выражением метафорически!), очевидно, пустила глубокие корни, и время ее не кончилось. <...> Но ведь если бы мы исходили только из критерия эапрещенности, или неприятия властями, или риска при создании, или благородства поведения автора - Боже мой, сколько случайных и второстепенных книг, картин, опер хлынуло бы в затрещавшие под оскорбленным натиском кладовые искусства! <...> Особенно вреден оказался Роллан Быков в главной мужской роли. <...> Ибо по мысли автора картины, как я понимаю <...>