Документы В ПРАВЛЕНИЕ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ СССР Вы не пустили меня на книжную ярмарку во Франкфурт-на-Майне, куда меня пригласило норвежское издательство «Гюльдендаль». <...> Я не был на Западе ни дня, проживу и без этих шести; трудно лишь объяснить г-ну Гордону Хёльмбакку, главному редактору, наивно меня пригласившему, что мой союз, добровольный творческий союз единомышленников, может утаить приглашение и не отвечать на мои запросы, может не пустить автора встретиться со своим издателем, с читателями, с книгой. <...> Поймет ли он, смогут ли ему перевести, если я объяснюсь на вашем страшном языке тюремщиков и работорговцев: «я — невыездной»? <...> Еще трудней — себе самому признаться, что питал иллюзии, будто вам ведом иной язык, будто природа ваша может меняться. <...> Когда на Западе появилась и стала распространяться моя повесть «Верный Руслан», вы спохватились, многого ли достигли долгим битьем «Трех минут молчания», — или, просто, рука устала? — вы сочли ошибкою и саму травлю, и статус «неугодного», каким я всегда для вас был, и вы призвали меня «вернуться в советскую литературу». <...> Простодушный г-н Хёльмбакк, желая вас порадовать, пишет, что очень доволен переводом «Руслана» и отзывами норвежской прессы, — и какую ж занозу вгоняет в ваши партийные сердца! <...> Я мог бы попросить его переписать пригласительное письмо, чтоб никакой «Руслан» не упоминался, — это вас бы устроило? — но для меня бы значило: отказаться от собственной книги. <...> Туда, где по семи лет дожидаешься издания книги, после того как ее напечатал первый журнал в стране (дети, родившиеся в тот год, как раз пошли в школу, выучились читать)? <...> Где любой полуграмотный редактор и после одобрения вправе потребовать любых купюр, пускай бы они составляли половину текста (не анекдот — письма ко. мне М. Колосова <...> И где независимый суд в 90 случаях из ста (а если произведение критиковалось в печати, то в ста случаях) примет сторону государственного издательства и подтвердит в решении <...>