№ 1 О.А. Богданова РОМАН-ЭПОПЕЯ XX ВЕКА: «ВОССТАНИЕ МАСС» В «ЖИЗНИ И СУДЬБЕ» В.С. ГРОССМАНА В статье рассматриваются особенности эпопейного жанра в «Жизни и судьбе» по сравнению с признанным претекстом – «Войной и миром» Толстого. <...> Если в толстовской эпопее действуют монолитный русский народ и немногие отщепенцы-дворяне, то в гроссмановском произведении появляется новая историческая сила – мещанско-вождистская масса. <...> Противостояние народа и массы в советской армии и тылу в месяцы Сталинградской битвы приводит к трансформации эпопейного замысла в сторону пессимизма и исторической неуверенности. <...> Романное начало в «Жизни и судьбе» во многом продолжает традиции «Войны и мира»: нравственные искания главных героев в конце концов сливаются с народной (но не массовой) правдой. <...> Однако важнейшей для автора XX в. становится проблема личностной и национальной идентичности в эпоху «восстания масс», которую он надеется решить путем обращения к невозвратимым ценностям прошлого: секулярно-гуманистической личности и «устойчивому душевному строю» народа. <...> Веяния середины XX в. сказались в ряде экзистенциалистских мотивов, возникающих в связи с сюжетными линиями Нади Штрум и ее обреченного на скорую фронтовую гибель возлюбленного – лейтенанта Ломова, Сережи Шапошникова и юной радистки Кати в окруженном немцами доме Грекова в Сталинграде и др. <...> Сам автор неоднократно дает понять в своем произведении, что претекстом его романа является «Война и мир». <...> Хотя действие происходит в течение четырех месяцев обороны Сталинграда советскими войсками и разгрома немецкой группировки под Сталинградом (октябрь 1942 – март 1943 гг.), воспоминания персонажей и рассуждения автора захватывают и другие временные пласты: 1920–1930-е годы в СССР и Германии. <...> Вдова погибшего героя Гражданской войны, семидесятилетняя Александра Владимировна Шапошникова – русская интеллигентка дореволюционной формации. <...> Социальный космос романа <...>