№ 4 Т.Г. Шеметова МЕТАМОРФОЗЫ МИФОЛОГЕМЫ «НЯНЯ ПУШКИНА» В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ХХ ВЕКА В статье рассматривается мифологема няни Пушкина как структурная единица пушкинского мифа. <...> Показано, как развертывание содержания мифа в литературе ХХ в. постепенно снимает исходные противоположности, лежащие в его основе. <...> представлены как члены бинарной оппозиции, а произведения Ю. Тынянова <...> Целесообразно, на наш взгляд, выявить ряд специфических мифологем, из которых сконструирован пушкинский миф. <...> Мифологема в данном случае — это элемент мифологического сюжета, которым может быть как наиболее репрезентативный образ, так и событие. <...> Целесообразно начать анализ использования мифологемы няни на примере обращения к пушкинскому мифу нетипичного для советской литературы писателя А. Платонова <...> Платонов написал в этот период (1937) две статьи с характерными заглавиями «Пушкин — наш товарищ» и «Пушкин и Горький», в которых он как будто следовал распространенной тенденции приведения Пушкина под общий знаменатель советской идеологии. <...> Но вместо использования социальноидеологической схемы Платонов пересоздает пушкинский миф. <...> Платонов воспринимается современным читателем как автор «сюрреалистических», по слову И. Бродского <...> Платоновский «сирота-Пушкин» воспринимается сегодня, таким образом, в контексте сирот послереволюционного времени и особенно «платоновских» сирот Насти и Саши Дванова. <...> Платоновское понимание значения Пушкина сближается с прочтением пушкинского мифа его современником В. Набоковым <...> При таком глобальном понимании аксиологии пушкинского мифа закономерно то, что пушкинская «Родионовна», как и горьковская «Ниловна», вырастают в статье А. Платонова <...> Заметим, что платоновская интерпретация мифологемы «няня» демонстрирует очень большое удаление от пушкинского автомифа, согласно которому автор хоть и поэтизирует «добрую подружку», но рифмует ее в известном стихотворении с «кружкой». <...> возвращается <...>