Название книги позволяет отнести ее к жанру популярной биографии. <...> В ней сообщается, что книга — «не научная биография»: «Алла Марченко поставила перед собой нелегкую задачу: не искажая по возможности ни истинности страстей, ни правдоподобия обстоятельств, а главное, не выходя за границы остросюжетного повествования, построить свое “расследование” вокруг того, что было в судьбе Ахматовой главным, — стихов». <...> А.М. Марченко решила проблему с помощью неожиданной логики. <...> Она отделила представление о научности подхода к биографии от представления о достоверности исследования поэзии. <...> Те, кто интересовался поиском истины, мгновенно обнаружили такую массу прегрешений, что указать полное их количество никто и не пытался. <...> Грузный перечень фактических неточностей, замеченных только в одной тридцатистраничной главке [Богомолов, 2009], дает понятие об уровне в целом. <...> Лукницкого от 22 ноября 1927 г. «На коньках АА никогда не умела бегать» превращается у Марченко в доверительное сообщение о том, почему та любила лыжи и не любила коньки: «А на катке? <...> Круг, один, второй, третий, и ничего не видишь, кроме исцарапанного льда да задницы впереди бегущего» (с. <...> Читатель должен принять это за лексику самой Ахматовой. <...> Беер упоминается маленькое происшествие на уроке рукоделия в гимназии: Аня Горенко принесла для кроя рубашки «бледно-розовый, почти прозрачный батист-линон» [Беер, 1991: 30]. <...> упоминается пощечина, которая была дана «по всем правилам дуэльного искусства» [Волошин, 1990: 146]. <...> И никем не описанный день сватовства Гумилева, наконец-то принятого Анной, расцвечен сообщением, что произошло это в кафе, когда «к их столику мерзейшей походкой профессионального гомика направлялся черно-белый официант» (с. <...> Эта странная деталь должна убедить читателя: не могла верить Ахматова в любовь Гумилева. <...> Но безденежье, зависть к приехавшей из Парижа подруге, досада от переживания неудачи бульварного (тоже выдуманного Марченко) романа <...>