) Кому не известно, что у большевиков всюду есть друзья и единомышленники. <...> Выход здесь бывает двоякий: либо обращаются к помощи «азиатской теории», то-есть приписывают этот ужас и эти несообразности не большевизму, как таковому, не самой системе, а неумению или недобросовестности ее представителей и, особенно, «азиатской» грубости и косности воспринявшего ее народа; либо ссылаются на необходимость жертв и на «достижения», добытые этими стриализацию страны, жертвами — индуподнятие культурного уровня населения. <...> Чаще всего указывают при этом на исход войны, рассуждая приблизительно так: какой бы ценою не была достигнута большевиками индустриализация, без нее не было бы возможным вооружение, без вооружения не было бы победы. <...> И победа оправдывает всю политику большевиков, политику Сталина. <...> Если война, по справедливому замечанию одного стратега, великий экзамен для народа и для режима, то большевизм этот экзамен выдержал. <...> Вовне, действительно, великий экзамен и для народа и для режима. <...> В оценку чисто художественных достоинств книги Чаковского мы не входим. <...> Нас интересует сейчас не столько как, сколько чт о рассказывает она об одной из самых страшных трагедий, пережитых человечеством за всю его историю: о гибели более полутора миллионов человек, одного только гражданского населения, большей частью, детей и стариков, в осажденном Ленинграде. <...> Больше десяти лет большевики напряженно готовились к войне. <...> Когда война началась, страна была совершенно к ней не готова. <...> И такой же миф, будто великое отступление 1941 года, сопровождавшееся сдачей в плен миллионов красноармейцев и опустошением целых провинций, было только ('гениальным стратегическим ходом». <...> И особенно характерно то, что жертвы те эти, невообразимые эти лишения, это воистину сверхчеловеческое напряжение сия не вызываются никакой объективной необходимостью, —по нужде на что не пойдешь, — а объясняются только вечными и неизбежными «неполадками <...>