Геннадий Айги Было это далеко-далеко от центра, на самой окраине Москвы. <...> Название улицы — «Большая Троицкая» — внушало представление о чем-то великолепном; в действительности же, однако, эта улица напоминала скорее дорогу, проходящую через деревню; в середине — невылазная грязь, по краям — сараи, полуразвалившиеся лачуги. <...> В одной из самых неказистых лачуг обитали Трусовы, а у них квартировал Геннадий Айги, двадцатишестилетний выпускник Литературного института имени Максима Горького, подсобный научный работник в Музее Маяковского, поэт. <...> Чтобы попасть в его комнатушку, надо было пройти черным коридором, затем — через полутемный хлев и, наконец, преодолеть пять ступеней, которые ежеминутно могли обрушиться. <...> Ни разу Айги не переступил порога московского Дома литераторов, где был фешенебельный ресторан, получавший продукты из «специальных фондов»; как раз в те Стихи Геннадия Айг и распространяются в Москве в кругах любителей поэзии. <...> 166 ГРАНИ № 74 годы — в течение ряда лет — здесь усмирялись «бунтарские души» представителей молодого поколения, к которому принадлежал Айги и его коллеги по Литинституту. <...> На стенах убогой комнатенки висели образцы графики, картины русских художников, живших в двадцатые годы, и современных, из категории тех, что «гордо несли на челе печать мировой скорби». <...> На полках, на шкафу, на полу — груды книг; в углу, под четырехугольным окном — такие окна типичны для всех деревенских изб — стоял ящик, а на нем — магнитофон. <...> Прежде всего, вас заинтересовали бы книги: уникальные издания двадцатых лет, различные сборники поэтов-футуристов, выпускавшиеся «на рынок» всего лишь в нескольких десятках экземпляров, первые издания произведений Хлебникова, Крученых, Багрицкого, Мандельштама, Пастернака, Маяковского. <...> Вслед за тем ваш взор остановился бы на пирамиде рукописей; тут, однако, никак невозможно разобраться без компетентных разъяснений владельца этого редкостного архива <...>