А теперь настали благодатные времена, литература избавилась от посторонних нагрузок и может позволить себе быть "просто литературой". <...> Настоящая литература ни к какому топору Русь не звала. <...> В какой стране, скажите, в ту пору философия совершила прорыв такой мощи и оригинальности? <...> Просто настоящей высококлассной литературой и только ею. <...> Такой же просто настоящей литературой остается и современная. <...> Имя, которое небрежно похваливают, снисходительно прощая подражание Набокову, а чаще так же походя поругивают за холодное равнодушие к своим героям. <...> Вообще тексты ее вознаграждают душевное читательское усилие на каждом шагу, редкая синтагма не подарит открытия, так что испытываешь невольную благодарность за эти вспышки удовольствия. <...> В то время как друг, находясь на ее полном душевном и частично материальном содержании, черпает из жизни полными горстями натуральнейшие экзистенциалы: чистую, еще не захватанную профанным всеобщим восхищением природу Севера; ощущения самореализации: в трудностях дикого туризма выдерживает проверку на стопроцентного мужчину (референтная группа - он сам и его друзья по походу) образца героев дяди Хема; имеет и "самое большое счастье - человеческое общение" - с этими же душевными единоверцами; а на дессерт, для полного кайфа, еще и красивую женщину. <...> Бродил, бродил в тумане скуки, безделья, идиотских фантазий, да и заблудился. <...> А прочие герои экзистенциально дефективные, обделены даже страданием, потому что по лени своей неприницаемы и для него. <...> Она, мол, показывает, что лживы прежние способы изображения, что нас довели до беспредела и так жить нельзя, и т. д. <...> Людмила Петрушевская и представляет нам эту тенденцию мироощущения: непереносимость бытия без обманчивой кисеи надежды и без утешения чем угодно внешним по отношению к этой непереносимости. <...> А во-вторых, это свидетельство314 вание непереносимости бытия как такового: при любом строе, любых условиях, внешний мир не поскупится <...>